Онлайн книга «О чем говорят кости. Убийства, войны и геноцид глазами судмедэксперта»
|
– Это там джинсы, что ли? – Да. Человек с планшетом снова спросил: – Но ведь под одеждой ничего нет, так? Тело, на которое он смотрел, было очень сложно не заметить. Мне с трудом удалось сдержать иронию и не ляпнуть в ответ: «Вы что, думаете, у нас тут мемориальное кладбище Гудвилл?» Вместо этого я сказала: – Сэр, под одеждой – тело. Это всё трупы. Я не могла поверить, что человек с планшетом не заметил тел. Но понаблюдав за ним – как он выкручивает шею, вертит головой, ища какой-то нужный ракурс и пытаясь увидеть то, о чем я ему говорила, – я осознала: он на самом деле не видит того, что вижу я. Дело было не в ракурсе или дистанции. Дело было в том, что он не может себе этого представить. И это следовало учитывать. Одна из женщин сильно расстроилась, другая и вовсе отказалась осматривать могилу. Дождь усилился, и нам пришлось откачивать воду из могилы. Увидев это, генерал Кляйн рявкнул: – Этим людям нужна крыша. Дайте телефон. Я достану палатку. Половина его свиты тут же испарилась – то ли в поисках телефона, то ли в рамках имитации бурной деятельности. Клинт позже рассказывал нам, что Кляйн довел многих функционеров до нервного срыва, а телефон в нашем офисном контейнере разрывался от звонков от инженерных служб, всеми силами пытавшихся немедленно доставить нам новую палатку. Перед самым отъездом Кляйн зашел в палатку с деревянным настилом и, увидев наши просроченные сухпайки, тут же распорядился каждый день привозить нам горячий суп и свежий хлеб. Я заметила, что у некоторых людей из генеральской свиты мой вид вызывает смущение, они с жалостью рассматривали мой мокрый и грязный комбинезон и старую лопатку. Женщина, не захотевшая выходить на улицу, стояла позади остальных, наблюдая за мной из палатки. Ее лицо выражало страдание, и это ужаснуло меня. Я поняла: она точно разглядела, что было под той одеждой. Как только все ушли, я спросила у Андреа, кто эта женщина. Андреа ответила, что это одна из переводчиц генерала Кляйна, сербка. Женщина сказала Андреа, что до этого визита верила газетам: в них говорилось, что этой могилы не существует. В местах массовых захоронений мертвые начинают говорить еще до того, как антропологи и патологоанатомы проведут их тщательное исследование. Правительство или военные могут отрицать факт убийства, но обнаружение даже трех тел, не говоря уже о ста и более, сводит на нет все попытки замолчать смерть. Не важно, кто именно находится в захоронении. Важен сам факт его наличия. Мертвые буквально утаскивают к себе в могилу годы пропаганды. Так, в 1999 году недоверие сербской общественности известиям об обнаружении тел возле местных милицейских участков очень быстро сменилось возмущением. Через два дня после визита Кляйна начал поступать горячий суп. Ровно в полдень два бельгийских солдата из штаб-квартиры ООН в Вуковаре привезли его вместе с хлебом и маслом. Они понятия не имели, как мы были благодарны: в холодный день просто чудесно съесть горячий куриный бульон с двумя кусочками моркови и огромный кусок хлеба, намазанный маслом. Палатка тоже пришла. Она не было похожа ни на одну из тех, что я видела прежде. Установкой занималось порядка двадцати словацких инженеров и их бригадир – австралиец Брайан. Все словаки были одеты в темно-зеленые мешковатые брюки и бледно-голубые кепи ООН. Они потратили целый день на установку каркаса – сооружение обещало быть не меньше нашей палатки с деревянным настилом. На следующий день привезли ткань: что-то типа плотного холста, который предстояло натянуть на каркас при помощи сложной системы колесиков-шкивов. Самый некрупный инженер взобрался на самый верх будущей палатки и протащил ткань по металлическому каркасу. |