Книга Плохие новости, страница 61 – Дональд Уэстлейк

Мисс Рэдкорн пожала плечами.

— Ничего не приходит на ум, — сказала она. — Мне кажется, они просто не хотят делиться, — она ухмыльнулась и добавила, — вас пугает этот нью-йоркский адвокат, так ведь?

— Конечно же, нет, — возразила Марджори. Возможно, она и говорила правду о своих родственниках, может она и стала невинной жертвой трех племен, но с ней уж точно было трудно ладить.

Бросив карандаш на стол с легким пренебрежением, Марджори сказала:

— Ладно, пойдемте в здание суда.

* * *

Адвокат из Нью-Йорка был похож на ястреба, который не ел неделю. Его нос был словно клюв, указывающий на добычу, взгляд колючий и ледяной, глаза метались туда-сюда, словно хвост разъяренной кошки, руки были большими и бугристыми, а когда Марджори пожала его руку, они оказались еще и жутко холодными. Его звали Отис Уеллес. На нем был костюм, который стоил больше, чем машина Марджори, но, казалось, что костюм должен был бы придавать некий лоск его костлявому, хрящеватому телу, но по факту его теле наоборот уродовало костюм.

Этот зловещий человек был в сопровождении Фрэнка Огланды, одного из управляющих казино, представитель племени киота. Его руки были слишком горячими, к тому же он пытался что-то бормотать в адрес Марджори, слегка улыбаясь и бросая на нее озорной взгляд. Однажды Фрэнк облапал ее, но это было как-то рассеянно, словно в этот самый момент в нем проснулась галантность. Для нее это был крайне неприятный опыт, и она дала ему это понять, и с тех самых пор, все обходилось только заигрывающей улыбкой, когда она пересекались по социальным или бизнес делам.

Таким образом, на встречу пришли пятеро: два коренных американца, два их адвоката и судья Хигби, который начал беседу:

— Фрэнк, вы изучали дальше заявления мисс Рэдкорн?

— На самом деле, Ваша честь, — сказал он, — да, изучили.

— Я полагаю, Ваша честь, — сказал Отис Уеллес, — я должен сразу заявить, что племена не видят ни одной видимой причины, чтобы удовлетворить заявления этой девушки.

Судья Хигби посмотрел на Марджори, и та без промедления поняла, что это нельзя оставить без комментария:

— Я так же не вижу ни одной причины, чтобы опровергнуть их.

— Пока что, — сказал Уеллес.

— Никогда, — возразила мисс Рэдкорн.

Уеллес посмотрел на судью, как будто и не слышал слов мисс Рэдкорн. «Думаю, он еще об этом пожалеет», — подумала Марджори, а вслух сказала:

— Ваша честь, племена нашли в своих записях имена, которые указаны в письме этой девушки.

Было совершенно очевидно, что он специально называл ее «девушкой», чтобы не называть «мисс Рэдкорн». Исходя из этой тактики, Марджори могла только принять или пожалеть о том, что она поддержала его игру.

И снова взгляд судьи пал на нее, напомнив ей, что она здесь, чтобы работать, а не чтобы наблюдать. Уже спустя пару секунд она вернулась в процесс:

— Адвокат, были ли в письме какие-то имена, которые племена не нашли в своих записях.

— Кроме имени девушки, — ответил Уеллес, — полагаю, нет.

Судья посмотрел на Фрэнка Огланда и спросил:

— Что у вас, Фрэнк?

Для начала, у Фрэнка был красивый кейс, мягкий, темного цвета и блестящий, гораздо более привлекательный, чем простенький потертый дипломат Марджори, который она везде с собой носила, он был даже более блестящий и выглядел дороже, чем кейс Уеллеса, который тот привез из Нью-Йорка. Покопавшись в своем изысканном кейсе, он достал несколько бумаг, скрепленных вместе, похоже, это были копии.