Книга Жизнь наизнанку, страница 65 – Дональд Уэстлейк

— Что уже было, — сказал Джон.

Дуг вдруг придумал другой план, который был бы лучше и проще, но менее законный, он посмотрел своими широко раскрытыми глазами на Бэйба и понял, что тому пришла в голову та же идя.

Комбайнд тул.

Годы работы на иностранную корреспонденцию научили Бэйба сдерживать себя. — Я попробую, — сказал он. — Не знаю, получится или нет, но пока у нас все получалось, поэтому еще пару дней мы будем работать. Таким образом, если все получится, мы не потеряем время.

— Мы думали запускаться в сентябре, — напомнил Дуг.

— Если еще будет этот запуск, — сказал Бэйб. Он допил свое пиво и встал. — Вы продолжайте. Дуг, когда вернешься на периферию, зайди ко мне.

— Обязательно, — сказал Дуг и еле сдержался, чтобы не подмигнуть.

Когда впервые началась съемка, Дортмундер, к своему удивлению, обнаружил, что у него все зудит. Очень неожиданно, ему прям-таки хотелось чесаться по всему телу. Точнее, не то, чтобы хотелось, он был просто вынужден чесаться, но ему пришлось побороть это желание, потому что ему вовсе не хотелось стоять там и выглядеть идиотом, пока он чесался бы, как собака с блохами прямо перед камерами.

И камеры оказались настолько назойливы, что он просто не ожидал такого. Они походили на этих монстров из фильмов ужасов, которые исчезали из проходов и появлялись где-то наверху лестницы. Вот разве что эти камеры никуда не исчезали. Они все время были тут, постоянно, на краю периферийного зрения, с большими головами, вежливыми, тихими и очень любопытными, которые тихонько поворачивались. С очень большими головами.

Перед назойливыми камерами и с бесконечным желанием чесаться Дортмундер чувствовал себя Железным Человеком, который давно не заливал себе масла. «Мне нужно вести себя естественно», — говорил он сам себе, — «а это совсем не естественно. Я ковыляю, как монстр Франкенштейна. Чувствую себя, будто меня до самых ушей залили чесоточным цементом.»

Рой Омбелен велел им пройтись по сцене, и Дортмундеру казалось, что он справился вполне неплохо, за исключением одеревенелости и чесотки, но Рой в какой-то момент сказал «Снято», а потом добавил:

— Ребята, позвольте кое-что прояснить. Мы знаем, вы не хотите, чтобы ваше лицо светилось в камере, но, в свою очередь, вы тоже не смотрите в камеры. Вы должны беседовать, так беседуйте. Смотрите на тех, с кем разговариваете. Представьте, что здесь нет камер, хорошо?

— Хорошо, — сказали все хором, и Рой начал снимать заново, и все быстро поняли, что им нужно делать, все. Дортмундер даже заметил, что как только он перестает думать о камерах, зуд исчезает. Еще один плюс.

Но Рой снова сказал «Снято» и обратился к Дугу:

— Дуг, мне кажется в кадре нужна девушка. Чтобы было на что смотреть.

— Ты абсолютно прав, — согласился Дуг.

Поэтому Дарлин встала с дивана, где она читала журнал «Пипл», Марси объяснила ей, кого она должна играть, что ее должно мотивировать и подкинула ей парочку фраз, которые ей нужно сказать в кадре. Идея заключалась в том, что она приходит в бар со своим парнем Рэем, но он должна ждать за барной стойкой, пока все удаляются в заднюю комнату для бесед. А поскольку она не имеет никакого отношения к краже, она будет интересна в кадре, с чем все и согласились.

Они прорепетировали еще раз, уже с участием Дарлин, и все расслабились и влились в процесс. Постепенно Дортмундер переставал быть деревянным, желание чесаться тоже исчезало, даже весело становилось, было интересно делать вид, что крутые парни сидят в крутом баре и говорят о крутых вещах. Было необычно сидеть в этой вариации «Бар и Гриль», где не было завсегдатаев, пытающихся петь акапелла.