Книга Восковое яблоко, страница 75 – Дональд Уэстлейк

У Дебби было гораздо больше одежды, чем у других: она переполняла и шкаф, и комод. Рут Эйренгарт восстановила равновесие: у нее было гораздо меньше одежды, и та, что была, большей частью казалась однообразной. В основном она была новая, но того качества, которое придает одежде дешевый и застиранный вид. Этот вид у нее, вероятно, был уже тогда, когда Рут принесла ее из магазина. Я перерыл эту скудную коллекцию и не нашел ничего.

Комната Хелен Дорси идеально соответствовала характеру своей хозяйки. В ней не было ни пятнышка, но эта безукоризненная чистота вызывала в душе настоящий дискомфорт. Два окна были не просто чистыми, — на них как будто была наклеена сверкающая пленка, они отражали свет так, что мои глаза болели все время, пока я ходил по комнате. В воздухе стоял отвратительный запах аммиака, а когда я дотронулся до металлического комода, он издал скрипучий звук, отозвавшийся у меня в позвоночнике. — Ее кровать и шкаф содержались в еще большем порядке, чем у Джерри Кантера, и в задней части шкафа стояли швабра, метла, ведро, корзина с ветошью, разные коробки и бутылки с мылом и чистящими средствами — все было расставлено так, чтобы это можно было обозреть. В шкафу сильно пахло химикалиями.

Я обыскал комнату Хелен Дорси так же тщательно, как и остальные, но в ней тоже не нашлось никаких улик. Выражаясь языком полицейских, она была чиста.

У Айви Поллетт в ящике комода был спрятан радиоприемник. Ни набора инструментов радиолюбителя, ни радиопередатчика — ничего подобного. Обычный радиоприемник с амплитудной модуляцией, маленькая компактная модель — он был спрятан в сложенной юбке. Я вынул его и включил в розетку, не изменяя настройку, и в эфире зазвучала музыка Пола Уэстона на волнах местной радиостанции. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как я слышал музыку Пола Уэстона. Я оставил радио включенным, пока обыскивал комнату, но я ничего не обнаружил, кроме того, что Айви Поллетт — тайная неряха: грязная одежда была свалена в кучу за дверцей шкафа. Когда музыка Пола Уэстона закончилась, в эфире возник голос диктора, напомнившего нам, что эта станция передает новости каждые полчаса двадцать четыре часа в сутки. Потом стали передавать музыку Хьюго Уинтерхолтера, и я выключил радио и положил туда, где его нашел. Больше ничего интересного в комнате не было.

Я вышел в коридор и еще раз покачал головой. Боб сказал:

— Все, больше никого.

— Из тех шестерых, которые сейчас на занятии групповой терапией.

— Правильно.

— У нас есть еще четверо, — заметил я. — Файк. Он уехал с чемоданом, поэтому сомневаюсь, что стоит обыскивать его комнату. Дорис Брейди. Доктор Камерон сможет это сделать сам, никто не будет спрашивать и удивляться.

В коридоре появились Мэрилин Назарро и Бет Трейси, и мы с Бобом говорили о пинг-понге до тех пор, пока они не прошли мимо и не скрылись за следующим поворотом. Примерно пять-шесть постояльцев прогуливались по коридорам — вот почему Боб стоял на страже под каждой дверью, пока я работал.

Когда мы снова остались одни. Боб сказал:

— Остаются О'Хара и Мерривейл.

Я взглянул на часы — было двадцать пять минут двенадцатого. Занятие продлится еще пять минут.

— Пойдем к ним, — решил я.

Я постоянно мысленно связывал О'Хару и Мерривейла: отчасти потому, что они были очень похожи, и отчасти из-за того, что они почти всегда были вместе, но в их комнатах различия проступали весьма отчетливо. Комната Мерривейла, избившего своего отца, была настолько переполнена символами «мужчины, качающего мускулы», что в ней буквально чувствовался запах пота. На двух фотографиях, стоящих на комоде, был запечатлен Мерривейл, на первом — в черной кожаной куртке, сидящий на мотоцикле «харлей-девидсон», а на другом — в охотничьем костюме, с винтовкой в руках, наступив на горло мертвого оленя на фоне леса. На полу шкафа лежали две стопки журналов: в одной были выпуски «Плейбоя» и подражающих ему журналов, в другой — экземпляры пикантных подделок под «Тру». С полдесятка эротических романов в бумажных обложках, вроде тех, которые я нашел в комоде у Джерри Кантера, были сложены на полке, рядом с фуражкой с козырьком, наподобие таких, которые носят военные и водители автобусов. Вся одежда тяготела к стилю «крутого парня», а под матрасом его незастеленной кровати я нашел две длинные доски размером один на двенадцать футов, положенные туда, очевидно, для того, чтобы не дать Уильяму Мерривейлу поддаться распутной роскоши слишком уж мягкого матраса. Увидев все это, я удивился, потому что он лишь в устной форме выразил свое недовольство мной после того, как я ударил Фредерикса, вместо того чтобы немедленно наброситься на меня с оглушительными криками.