Книга В зловещей тиши Сагамора, страница 63 – Дональд Уэстлейк

— Думаешь, они там до сих пор?

— Да нет... Я подобрал их, — замялся Рикс, — вижу, валяются, а в хозяйстве все сгодится...

— Где они теперь? У тебя?

— Да. В подвале.

— Быстренько веди меня...

— Ага... Пойдемте.

Рикс привел его к родительскому роскошному коттеджу, и, спустившись в подвал, Янгер обнаружил там на заваленном стружками верстаке мешок и лопату.

Янгер цвел, как пунцовый пион: его догадка подтвердилась, убийца запсиховал и дал деру пустырями, кинув по пути лопату и мешок. Следовательно, на черенке лопаты есть не только отпечатки пальцев Рикса, но и отпечатки убийцы... Стало быть, дилетант, из сагаморских, его можно будет вычислить методом исключений...

Капитан озабоченно поглядел на Рикса:

— Мне надо забрать это, Альфред. Мешок и лопата будут фигурировать в следствии как вещественные доказательства, впрочем, когда дело закроется, я верну их тебе, раз ты нашел...

Малый поднял вверх свои угловатые плечи.

— Да ладно! У нас свой инвентарь есть...

Янгер, перехватив лопату там, где в железный штык входил деревянный черенок, и аккуратно неся на весу мешок, последовал к “форду”.

Виллис, вставший в самом дурном расположении духа, прыжком слетел с парадного крыльца, и в мгновение ока очутился рядом с Янгером:

— Откуда вещички?

Янгер, думая блеснуть перед ним, горделиво начал:

— Я продумал версию, когда убийца...

— Где взял, японская мануфактура?.. — невежливо перебил Виллис, отбивая у капитана всякое желание излагать такому грубияну свою восхитительную версию.

— На пустыре. Убийца их там бросил... — обиженно насупился Янгер.

Виллис остро глянул на дом Рикса.

— Так это ты сам нашел на пустырях?..

— Да нет... Соседский малый, этот, веснушчатый...

— Все ясно.

— А у тебя что?

Виллис безрадостно покачал головой.

— По нулям...

— Конечно, в доме ничего нет, мы ведь с тобой, как ищейки, обнюхали каждый дюйм...

— Все же пошарю еще, — мрачно решил Виллис и, повернувшись, зашагал к дому в молочном свете неяркого сентябрьского утра. В такую пору особенно уютно глухо бренчат на тележках бидоны, стекла оранжерей в крупной алмазной испарине, а по сторонам дорожки, ведущей к дому и усыпанной пестрой галькой, цветут белые, розовые и сиреневые астры, пахнущие так же горьковато, как пахнут потом хризантемы.

Янгер смотрел в широкую спину и мощный светловолосый затылок Виллиса. “Чистый лось, — думал Янгер. — А угрюм, как тюремная решетка. Ни пошутить, ни рассказать чего-нибудь веселенькое, ни о бабах...”

Янгер уложил вещественные доказательства, хлопнул дверцей черного “форда” и укатил.

Паркер закрыл за собой парадную дверь игрушечного домика. Войдя с чистого воздуха, он почувствовал, какой тяжелый табачный запах напитал за эту ночь уютное и хорошо пахнущее прежде жилье Джо Шира.

Он подошел к окну гостиной и потянул, перебирая в руке, шнур фрамуги. С улицы нежно и грустно запахло сырой землей, жесткой подсохшей травой, почти океанской, мельчайшей и пестрой галькой дорожки...

Янгер не должен появиться здесь несколько часов: он будет блаженствовать у себя в участке, снимая отпечатки пальцев со всей поверхности лопаты, а может, в очередном припадке идиотизма, — со всей грубой дерюги мешка...

Паркер находился в неприятном ему самому состоянии беспричинной раздражительности, хотя причины, конечно же, были: во-первых, бездействие, которого Паркер терпеть не мог; во-вторых, — явственная угроза, нависшая над чистой его защитой и прикрытием — Чарльзом Виллисом; в-третьих, ему полагалось терпеливо ожидать, когда этот очкастый Риган изловит убийцу. Тифтуса — на Янгера в этом плане Паркер махнул рукой.