Книга Афера с редкими монетами, страница 48 – Дональд Уэстлейк

Билли принялся объяснять детали, но Лемке слушал вполуха, потому что Билли все рассказал ему раньше, да и схема оказалась предельно ясна сама по себе. Это был план танцевального зала, на котором обозначалось расположение столов, каждый из которых имел свой номер. Некоторые номера были обведены красными кружками — так обозначались именно те столы, на которые надлежало обратить особое внимание. Всего из ста трех столов красным были помечены тридцать семь.

Когда Билли закончил с объяснениями, Паркер обвел всех присутствующих суровым взглядом.

— Можно было бы обойтись и меньшими силами, — сказал он. — В таком случае мы просто унесли бы меньше товара. Единственный незаменимый здесь Лабатард. Может быть, кто-нибудь желает, пока еще не поздно, выйти из игры?

В столовой воцарилось напряженное молчание, и вскоре Лемке почувствовал на себе взгляд Паркера. Он пребывал в таком прекрасном настроении на протяжении последних нескольких минут, что до него даже не сразу дошел смысл слов Паркера. Говоря о том, что «пока еще не поздно», он обращался по большей части к нему. Но теперь, все поняв, Лемке широко улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Это не ко мне, Паркер. Я не собираюсь сходить с дистанции.

Паркер пристально смотрел на него, и Лемке выдержал его взгляд. В себе он был уверен, а до остальных ему не было дела.

И Паркер тоже видел это. Наконец выражение его лица изменилось, стало менее натянутым, и он сказал:

— О`кей, Лемке.

Ночные дежурства всегда считались самыми нудными.

Фред Хофман, пятидесятичетырехлетний охранник, состоял на этой службе с окончания Второй мировой войны, когда он с почестями был уволен из армии, где служил в военной полиции. За все эти годы ему даже не пришлось ни разу выстрелить из своего пистолета, если не считать, конечно, тренировок в тире, и, в общем-то, кроме как в тире, он стрельбы и не слышал. И, откровенно говоря, совсем не сожалел об этом. Ему вовсе не хотелось во что бы то ни стало попасть в какую-нибудь переделку. Миролюбивый Фред считал, что, надевая синюю форму охранника, он ни в коем случае никому не бросает вызова, а просто способствует тому, чтобы возможный преступник отказался от своих намерений. Если же разного рода осложнения все же возникнут, то это будет означать, что он не справился со своей задачей, и тогда ему бы пришлось приступить к выполнению другой возложенной на него миссии и постараться уладить все мирным путем. Но до сих пор ему еще ни разу не приходилось сдавать позиций, а он провел на этой службе больше двадцати мирных лет.

Все это было хорошо и прекрасно, в конце концов, именно за это ему и платили. Но иногда, особенно во время ночных дежурств, он чувствовал, что прямо-таки изнывает от безделья. Тогда ему хотелось, чтобы этой всеобщей умиротворенности пришел конец и чтобы хоть что-нибудь случилось.

Но все оставалось по-старому, ничего не происходило. И в эту ночь все будет так же, как и обычно. Хофман расхаживал по проходу между столами, накрытыми белой тканью, под которой были разложены монеты на сотни тысяч, а может быть, на миллионы долларов. Ничего не происходило, кроме того, что время от времени Джордж Долник выходил к нему из смежной комнаты, в которой помещалось хранилище, и тогда с ним можно было поболтать о какой-нибудь чепухе. Да еще каждый час Пат Шуйлер стучал в дверь, и, когда Хофман открывал ему, они обменивались несколькими фразами, означавшими, что все — решительно все! — в порядке.