Книга Похищение черного льда, страница 34 – Дональд Уэстлейк

Ее не удивило, что это был один из тех троих, кто приходил к ним в самом начале, еще до Гонора.

— Вы проснулись, — сказал он. — Это хорошо.

Затем, посмотрев на нее более внимательно, нахмурился и произнес:

— Что-нибудь не так?

Она молча покачала головой. Она не могла выговорить ни слова, и ее страшило то, что мог бы сделать этот человек.

Стоя в дверях и хмурясь, он продолжал смотреть на нее; казалось, внезапно понял, о чем она думает; это странно смутило его. Он развел руки, ладонями вниз.

— Не беспокойтесь ни о чем, — сказал он. — Вам здесь ничто не угрожает. Хотите есть?

Она снова покачала головой. Страх начал исчезать, не столько из-за его слов, сколько из-за его смущения, но по-прежнему ей нечего было ему сказать.

Он растерянно оглянулся, желая наладить с ней контакт, но не знал, как это сделать.

— Если вам что-нибудь понадобится, — произнес он, — постучите в дверь. Я сразу приду.

— Я хочу домой. В свой отель.

— Простите, — ответил он. — Не сейчас.

— Когда же?

— Скоро. Вы точно не хотите есть?

— Нет ли у вас аспирина? — Она сама удивилась, что попросила его об этом. Он радостно улыбнулся.

— Есть, конечно. Сейчас принесу. — Он вышел, и она заметила, что он не забыл запереть за собой дверь.

Сейчас она сердилась на себя за свою просьбу. Она сама помогла ему наладить контакт с ней; кроме того, этим она дала ему понять, что как-то примирилась со своим положением. Она почувствовала, что позволила ему одержать победу, которую он не заслуживал, и решила, что откажется от аспирина, когда он его принесет; однако, немного поразмыслив, поняла, что это будет всего лишь пустым жестом, который уже не сможет исправить ее ошибку.

Какие глупые мысли приходят ей в голову. Она снова оглядела эту комнату, холодную, пустую и тесную.

Ей нужен был Паркер.

Джок Дааск любил женщин, у которых было все, что надо, — и тело и голова, а Клер была именно такой женщиной. Он сидел напротив нее за кухонным столом, глядя, как она ест кукурузные хлопья с молоком — больше у них ничего для нее не нашлось, — и думал о том, как хорошо было бы ему познакомиться с ней при совсем других обстоятельствах. Он размышлял также о том, какие сексуальные отношения могут возникнуть в той ситуации, в какой оказались они — похититель и жертва, однако возможность изнасилования никогда не привлекала его. Джок Дааск был не таким человеком.

Вообще-то он сам не знал, какой он. Его теперешняя роль была слишком противоречива — он совершил похищение, хотя по природе своей не был похитителем; он собирается совершить кражу, но он не вор; и ему казалось, что такой была вся его жизнь. Он родился в Африке, но не был африканцем. Его родители были европейцами, но он сам не европеец. Он хорошо учился в английском университете, но не стал интеллектуалом. Служил наемным солдатом в разных частях Африки, но никогда не был бездумным искателем приключений. Казалось, все в нем было соткано из такого рода взаимных отрицаний.

Джок Дааск, сын богатого африканского плантатора, воспитывался в сознании того, что все вокруг принадлежит его отцу, и когда-нибудь будет принадлежать ему. В юности его друзьями были дети таких же белых землевладельцев, и они уже тогда, по-видимому, сознавали странную противоречивость своей судьбы, состоящую в том, что они представляют собой правящий класс и в то же время являются чужеземцами. Что ж, за все приходится платить, и это было не такой уж чрезмерной платой.