Книга Сражение, страница 35 – Дональд Уэстлейк

Он хотел нажать на выключатель, но что-то в звуке чужого дыхания насторожило. Что-то странное, что-то искусственное. Звук слишком громкий, словно дышат ему прямо в ухо. Затем тихий голос спросил:

— Что ты думаешь?

— Если сунемся в дверной проем, — ответил второй голос так же тихо, — подставимся. Нужно быть осторожными.

Они наверняка еще на другом конце бочки, по крайней мере должны быть там. Но их голоса слышны так, будто сидят у него на коленях. Должно быть, это из-за бочки: она усиливает звук голоса, как огромный мегафон. Бочка проделывает то же самое и в обратном направлении? Паркер не двигался, не издавая ни единого звука. Ждал, прислушиваясь.

— Что нам делать? — спросил первый голос. — Ждать здесь, когда он выйдет?

— Ты пойдешь первым, — сказал второй голос. — Пригибайся, что бы ни случилось. Я прикрою.

— Почему я? Почему не ты, а прикрывать буду я?

— Потому что я обучен этому, — сказал другой голос с некоторым презрением.

Это сказал, должно быть, полицейский, а тот, в пальто, вероятно, пойдет сквозь бочку. К несчастью. Было б лучше, если оба разволновались и бросились вперед. Но он сделал, что мог. Поглядим, что произойдет дальше.

— Хорошо, — ответил второй голос. — Но, ради Бога, прикрой меня! Я не хочу, чтобы со мной случилось то же, что и с Келом.

— Не волнуйся, прикрою. Не хочу, чтобы еще кто-нибудь умер.

— Кроме него.

— Ты прав.

— Мне ползти?

Паркер состроил гримасу. Положение становилось все хуже и хуже. Одно хорошо, что он слышит, как они совещаются.

— Как хочешь, но только поторапливайся.

— Хорошо.

Паркер услышал небольшие тяжелые удары, когда кто-то вошел в бочку с другого конца. Он ждал, и его большой палец напрягся на выключателе. Он не хотел, чтобы парень находился слишком близко к этому или к другому концу бочки. Пусть дойдет до середины, только до середины.

Краткие громкие удары ботинок и шорох одежды говорили о том, как далеко парень продвинулся в бочке. Паркер слушал и ждал, слушал и ждал. Наконец тот достиг середины. Большим пальцем Паркер нажал выключатель и, когда зажглись огни, прополз под цепью и направился, ища цель, назад к бочке. Она вращалась. Ленты красных, белых, зеленых и желтых флюоресцентных трубок за толстым пластиком осветили внутри бочки парня в пальто, крутящегося и ползущего, в то время как бочка с грохотом вращалась и вращалась. Он был похож на объемистый мешок с бельем, кувыркающимся над защищенными стеклом огнями.

Паркер хотел выстрелить, но парень в столь необычном освещении был виден слишком неотчетливо, и, когда он прицеливался, наклоняя голову то туда, то сюда, полицейский на другом конце бочки вдруг крикнул:

— Пригнись! Я вижу его, пригнись! — и начал стрелять через бочку в Паркера.

Парень в бочке пронзительно, как свинья, завизжал, сжался в плотный клубок, прижав колени к груди и обхватив голову руками, превратился в черный шарик, который крутился и ударялся о вращающиеся стенки. Кошмар! Полицейский очень хорошо вооружен, у него достаточно патронов для непрерывной стрельбы, в то время как ему, Паркеру, не удается сделать ни одного точного выстрела.

Итак, он выбрался оттуда. Прыгнул в сторону от линии огня и пробежал через большую пустую комнату с многочисленными препятствиями — топчанами и местами, где струи воздуха с пола поднимают подолы платьев у посетительниц, — к пролету деревянной лестницы. За спиной все еще вращалась бочка. Далеко снаружи, у фасада “Дома развлечений”, все еще гремела музыка. Он поднялся по ступенькам наверх. Стрельба не прекращалась. Оглянулся. Полицейский уже прошел через бочку и снова стал стрелять, парень в пальто также выполз наружу, натолкнувшись на полицейского, и послал пулю в потолок.