Книга Время прибытия, страница 26 – Валентин Леженда

Планы, надо сказать, являлись грандиозными, и колонизация планеты была в них не самым страшным бедствием.

Тут несведущего в специфике инопланетной биологии читателя следует немного просветить по данной теме.

Во-первых, новые марсиане размножались почкованием и в этом процессе, как правило, участвовали сразу три особи. Двое из них, держа почкуемого за руки и ноги, растягивали его каждый в свою сторону, в результате чего из одного марсианина получались две абсолютно идентичные взрослые особи.

Во-вторых, данное почкование могло повторяться сколько угодно раз, но… как всегда, есть одно но, а именно: для размножения марсианам требовались особые условия, создать которые в боевой обстановке было невозможно. Ну, скажем, к примеру, регулярный сон и питание в одно и то же время, спокойные прогулки на свежем воздухе, душевное расслабление, сочинение стихов и т. д. Список велик и в данном тексте неуместен.

Итак, из вышесказанного теперь ясно, что колонизация Земли — всего лишь дело времени, и Бельды прекрасно это понимал.

Первым делом он лично решил навестить Сан Саныча Воротилова, тайно пробравшись в его городскую квартиру, но из этой затеи ничего путного не вышло, поскольку Сан Саныч находился в отключке, то бишь, напившись с горя финской водки, крепко спал. Неприятностей у человека было невпроворот, и чукча об этом обстоятельстве прекрасно был осведомлен.

Как?

Да откуда мне знать.

Возможно, что все прояснится к концу повести, а может быть, даже и нет. Ведь я всего лишь передаю вам события, очевидцем которых оказался, волей-неволей вовлеченный в описываемое и по прошествии времени попытавшийся оное изложить на бумаге. Многое так или иначе останется за кадром повествования, и не вина в том автора, он и так старался и старается, как может в меру своих скромных литературных возможностей.

В общем, наш герой чукча с Воротиловым встретиться не смог. Ну и слава Богу, неизвестно еще, чего бы они друг другу наговорили и как бы стали развиваться после этого события.

Тогда Бельды сделал самую свою непростительную ошибку, а именно: решил побеседовать по душам с разоренным и от того пребывающем в крайне злобном настроении Марком Степановским, который имел непосредственное отношение к продаже НЛО с новыми марсианами Сан Санычу Воротилову, с чего, собственно, и началась наша увлекательная история.

Степановский вместе со своими братками-рэкетирами сидел в небольшом вагончике на окраине Центрального рынка и считал полученную от облагаемых данью продавцов дневную выручку, которая его душевное состояние явно не улучшала.

— Оглобля, — обратился он к здоровому рябому братку, сидевшему на табуретке рядом с ним, — почему с хохлов взял так мало, они что, опять отказываются платить?

— Так это, — промямлил браток, — они ж типа, в натуре, только салом торгуют, а сало после перестрелки украинских пограничников с российскими никто что-то не берет…

— Какой такой перестрелки? — не понял Степановский. — Фигню гонишь, братец.

— Ну так по новостям вчера передавали, — удивился браток.

— Баран ты, Оглобля, — впервые за день усмехнулся главный рэкетир Хрючевска, — то контрабандисты покойного Хмырева перцовую горилку через Карпаты переправляли, и на хохлятских пограничников нарвались. Эх, братва, тормоза вы, а не рэкетиры, разгоню вас к чертовой матери.

Но тут в дверь кто-то деликатно постучал:

— Можно войти, однако, — послышалось с улицы, и в вагончик размашисто вошел улыбающийся чукча.

— А это еще что за чмо? — удивился Оглобля, рассматривая национальное убранство гостя. — Шаман, блин, что ли?

— Здравствуйте, мне нужен господин Степановский, однако…

Рэкетир, не проронив ни слова, мертвенно побледнел.

Читатель, наверное, помнит упоминание в первой главе нашего повествования, когда речь шла о биографии Степановского, о том, что он питал скрытую, вследствие несчастливого детства, ненависть к азиатским народам и под это определение попадали, естественно, в первую очередь и жители далекого севера, коих представлял в данный момент Бельды. Ох, и поломал бы головушку великий Зигмунд, выявляя глубинные причины этой ненависти.

Безошибочно угадав в побледневшем братке главного хрючевского рэкетира, чукча подошел к нему поближе и участливо спросил:

— Вам плохо, однако? Братки в недоумении уставились на, казалось, онемевшего босса.

Чукча попятился к двери:

— Ну, раз так, то я, пожалуй, зайду в другой раз, — сказал он, видя как Степановский вытаскивает из-под куртки пистолет.

Но выстрелить рэкетир не успел.

Вихрем обездвиживающих ударов промчался Бельды по тесному пространству вагончика, отправляя в состояние отключки мало что понявших в происходящем братков. Кто же мог предположить, что чукча в совершенстве владел кунг-фу, джиу-джицу и айкидо?

Правильно, никто.

С переломанным носом Степановский ползал, словно раненая черепаха, по полу вагончика. Но Бельды не спешил отправлять рэкетира в объятия Морфея.

Бельды хотел с ним сперва поговорить.

— А ну лежать, скотина, — взревел он, снова на время превращаясь в Тимура Ордынского.

Степановский на полу замер, почувствовав в голосе собеседника силу и какие-то родные, что ли, бандюганские нотки.

— Смотри мне в глаза, ублюдок, я с тобой разговариваю, — Бельды с чувством пнул рэкетира сапогом под ребра.

Степановский дернулся и, приподнявшись над полом, ненавидяще посмотрел на чукчу.

— Значит, так, козел, — продолжил Бельды, — ты сейчас назовешь мне имя того, кто, кроме тебя, также имел отношение к продаже НЛО.

— Все сам, — ответил Степановский, хрипло дыша, — я был один.

— Врешь, мудило, — закричал на него чукча и, наступив на руку рэкетира, сломал ему два пальца. Степановский по-волчьи взвыл.

— Лесник Степаныч, — простонал он, — из брянских лесов мне на трубу позвонил, сказал, что с неба ему на курятник серебряное яйцо упало, на двадцать метров в землю ушло.

— Кто он такой, — тоном матерого кагебешника спросил Бельды, — откуда ты его знаешь?

— Кореш мой, — ответил авторитет, тяжело сопя, — сидели вместе в восемьдесят шестом…

— Ну что ж, проверим, — удовлетворенно подвел итог милой беседе чукча.

Но уже было собравшись покинуть вагончик, у двери обернулся.

— Да, и это, — грубо бросил он Степановскому осматривающему на полу покалеченную руку, — чтоб на рынке в ближайшее время в продаже появились бананы с апельсинами. Учти, я проверю и, если что, навещу тебя еще раз, — сделав паузу, чукча подумал и добавил, — однако.

После чего, громко хлопнув дверью, покинул злосчастный вагончик.

— Ну что, ты им уже звонил? — спросил Бисквита Ивановича Толстолобов, жестом предлагая садиться.