Книга Время прибытия, страница 42 – Валентин Леженда

Убийвовк усмехнулся.

— Я доверюсь вашему выбору, — сказал он, — но чтоб не меньше восьми блюд.

Буквально просияв, шеф-повар сломя щупальца бросился на кухню.

Засуетились роботы-официанты, сервируя стол.

Опустившись обратно на табуретку, Борис Богданович дьявольски ухмыльнулся, посмотрев на сидящих в углу зала притихших земных братков…

Рано утром в камеру, где стоял шестисотый “мерс” с Воротиловым и Крючками, явился сам капитан Румбель с двумя офицерами.

— Вот видишь, — комендант в расстроенных чувствах указал на сотрясающийся от могучего храпа Сан Саныча шестисотый, стекла которого по-прежнему были тонированы, — они уже спариваются.

— М-да, — капитан задумчиво потер подбородок, — ну что ж, будем грузить инкубатор в кутер и переправлять его на крейсер.

В камеру заехал громадный робот-погрузчик.

— Смотри, — пригрозил ему капитан, — транспортируй осторожно, чтобы не нарушить таинства соития. Робот пошло заржал.

— Будь спок, шеф, я — профессионал, они даже ничего не заметят.

Когда шестисотый был осторожно извлечен из камеры, комендант, отведя капитана в угол, осторожно спросил:

— Ну, ты уже решил, куда их переправить?

— Да черт его знает, — ответил Румбель, пожимая плечами, — но если они расплодятся на моем корабле, погоны с меня точно сорвут.

— А сколько у них длится инкубационный период, ты не знаешь?

Капитан задумался.

— Да не помню я, не то девять дней, не то девять месяцев. В звездной энциклопедии ни хрена по этому поводу не сказано, там вообще написано, что планета Земля необитаема, я специально вчера смотрел.

— А что за издание у твоей энциклопедии? — спросил комендант. — Года она какого? Наморщив лоб, капитан назвал.

— Ну так, — усмехнулся Заоаар, — когда ее составляли, Земля действительно была необитаема, посмотри издание посвежее.

А шестисотый “мерседес” уже был погружен на челночный кутер, и зловещий храп из него доносился пуще прежнего. К мощному реву носоглотки Сан Саныча присоединилось сладкое повизгивание братьев Крючков, которым одновременно снилась голая Памела Андерсон. Что и говорить, одним словом, близнецы.

— Тебе не кажется, что во время спаривания эти земляне издают очень странные звуки, — задумчиво сказал комендант садящемуся в кабину кутера капитану.

Пристегиваясь к креслу, Румбель пожал плечами.

— Я бы на твоем месте, — посоветовал ему комендант, — записал бы эти звуки на монокристалл и отправил бы его в институт инопланетной биологии на Кассиопее-4.

Капитан с ним согласился, и, набрав высоту, кутер исчез в сером унылом небе Цербера-3.

Когда Сан Саныч Воротилов наконец проснулся, то понял, что находится на космическом корабле. Это авторитета несказанно обрадовало.

— Вставайте, балбесы, — сказал он, расталкивая сопящих Крючков.

“Мерседес” стоял в каком-то непонятном светлом помещении с иллюминаторами и мерцающим пультом в углу. У массивных дверей на стуле сидел вооруженный космический пехотинец и с интересом листал “Плейбой” для гуманоидов.

Сан Саныч немного подумал, после чего все-таки тонировку стекол отключил.

Пехотинец на стуле дернулся как ужаленный, выронив журнал на пол.

— Не очкуй, братела, — сказал ему в микрофон Воротилов, — а лучше позови капитана.

Спрятав журнал под форму, пехотинец вызвал по висящему на стене видеофону капитана Румбеля, сообщив тому, что земляне желают его видеть.

— А разве они уже не спариваются? — удивился капитан. — Что-то быстро, однако.

Сан Саныч демонически рассмеялся.

Коварный план побега был им уже полностью придуман.

Во сне.

Крючки, предчувствуя заварушку, радостно захихикали, и Воротилов полушепотом поведал им свой грандиозный и одновременно простой до идиотизма план.

Двери медленно разошлись в стороны, и в помещение вошел озабоченный капитан.

— В чем дело? — спросил он братков в “мерседесе”. — Я вас слушаю.

Братья Крючки, незаметно достав из бардачка электробритву, осторожно передали ее Воротилову.

— Подойдите ближе, капитан, — сказал в микрофон Сан Саныч, — нам вас плохо слышно. Удивившись, Румбель подошел ближе.

— А так, — спросил он, — слышно нормально?

Пехотинец стоял у самых дверей, придерживая рукой выпадающий из-под мундира журнал, а капитан находился совсем рядом с “мерсом”. Лучшей позиции трудно себе было представить.

— Давайте, — скомандовал Воротилов, и выскочившие из шестисотого братья Крючки за считанные секунды скрутили капитана, ловко затащив его в машину.

С громким щелчком захлопнулись двери “мерса”.

Дело было в шляпе.

У дверей мирно лежал упавший в обморок космический пехотинец, на лице которого ярко алела обложка раскрывшегося “Плейбоя” с какой-то каракатицей в тоненьком бикини.

— A-a-a-a, — закричал капитан Румбель, руки которому братья Крючки связали за спиной галстуком, — вы что это со мной собираетесь сделать? Предупреждаю, я гермафродит, мой народ размножается с помощью перекрестного опыления пыльцой растений.

— Да заткнись ты, — рявкнул Сан Саныч, — ты нам на фиг нужен.

— Тогда отпустите меня, — резонно заметил капитан.

— Не-а, — мотнул головой Воротилов, — ты наш заложник.

— О, Боже, — простонал Румбель, — и что же вам надо?

— Сейчас узнаешь, — усмехнулся авторитет, — Сема, жми на газ.

Рванув с места, “мерседес” играючи высадил раздвижную дверь, чуть не наехав на обморочного пехотинца.

За дверью был большой коридор, вполне способный вместить не только шестисотый, но и английский “даблдеккер”.

— Ладно, пучеглазый, где здесь у вас гараж для челноков? — спросил Воротилов, раскуривая очередную сигару.

Капитан закашлялся.

— Ничего я вам, бандюгам, не скажу, — гневно ответил он, — какая низость, симулировать таинство спаривания, лелея план побега.

Пожав плечами, Сан Саныч извлек из кармана электробритву и, включив ее, поднес к голове капитана.

— Что это? — истошно заорал Румбель, припадочно дергаясь, но один из Крючков крепко держал его за ноги.

— Это? — Воротилов выдохнул струйку табачного дыма прямо в лицо заложнику. — ПВМ-300.

— Что? — не понял капитан.

— Портативный высасыватель мозгов, — мило пояснил Сан Саныч.

— Мама, — заорал Румбель, — помогите.

“Мерс” стремительно летел по длинному коридору и попадающиеся на пути военные едва успевали от него уворачиваться.