Книга Демонская кровь Маргариты, страница 114 – Ольга Ильина

— Ну и чудак этот дядя Федор. Совсем допился, раз верит, что в его мертвого пса бес вселился.

— Да, дядя Федя прямо сказочник, — поддакнула я и снова рассмеялась.

— Марго, я уезжаю, — неожиданно сказал Алексей.

— Когда? — удивленно спросила я. Он вроде бы никуда не собирался.

— Ночью. И я хочу, чтобы ты пришла ко мне сегодня попрощаться.

Судя по тому, как он на меня смотрел и как ласкал дыханием мою шею, одним прощанием дело точно не ограничится. И именно поэтому я не могла прийти.

— Надолго ты уезжаешь?

— На месяц. Вернусь тринадцатого февраля.

— А четырнадцатого День всех влюбленных, — припомнила я.

— Марго, я… ты мне очень нравишься, меня тянет к тебе, как магнитом. Я хочу тебя, хочу, чтобы ты голая ходила по моей квартире, спала в моей постели, жила со мной.

— Прямо как в песне, — снова сморозила глупость я. Но это от растерянности, наверное.

— Что?

— В песне группы «Градусы». «Мне нравится, когда ты голая в моей квартире ходишь, и это нравится мне», — процитировала я и мысленно себя обругала. Какая же я все-таки дура! Несу, бог знает, что. Мне тут почти в любви признаются, а я… — Прости. Но… мне кажется, мы слишком спешим.

— Да, я знаю.

— Мы едва знакомы.

— А мне кажется, я знаю тебя всю жизнь. Марго… приходи сегодня.

— Прости, но ко мне переезжает подруга. И я не могу ее бросить.

Какой же он понимающий, мой Леша. Другой бы на его месте обиделся, но он лишь улыбнулся и поцеловал меня.

— Мне нравится, что ты так любишь своих подруг, и я хотел бы, чтобы ты не меньше любила меня.

— Я люблю тебя больше, — вырвалось против воли у меня, а Алексей расплылся в победной улыбке, словно уже меня приручил.

— Это хорошо. Запомни то, что сказала. И когда я вернусь тринадцатого февраля, я хочу, чтобы ты сказала эту же фразу, но только без «больше».

— Я подумаю.

— Подумай, хорошенько подумай, Маргарита.

После этого меня обняли и поцеловали на виду у всего мира, у всех бабушек, тусующихся у окон, на глазах у Марины, на которую я когда-то вот также смотрела с болью и пониманием, что предмет моих девичьих грез целует другую, не меня. И только ее взгляд, вчерашнее видение, да еще очередной приступ боли в клейме значительно омрачили мое маленькое женское счастье.

И все же, когда он ушел, прошел мимо Марины, скользнув по ней полным равнодушия взглядом, я почувствовала облегчение. Может, мне как раз и нужен этот месяц, чтобы во всем разобраться и понять, наконец, чего же я на самом деле хочу.

— Ты думаешь, что нужна ему? — отвлек меня от раздумий злобный голос Марины. — Думаешь, что единственная для него во всем мире? Да, какое-то время так и будет. А потом он тебя бросит, выкинет, как ненужную, сломанную игрушку и найдет себе другую куклу.

— Насколько я помню, это ты его бросила, — напомнила я, немного задетая ее колючими словами. А она перевела на меня острый, уже давно пропитой взгляд, и так и не узнала.

— Да, дура была малолетняя. Думала, что красивое тело и мордаха, как у тебя, откроет мне все пути. А Леша, как про Зойку узнал, так заявил, что она не его, всучил мне деньги на аборт и вышвырнул пинком за дверь.

— Это неправда! — закипев от несправедливого обвинения, выкрикнула я. — Ты все врешь, алкашка, ты все врешь!

«Я ведь видела. Я все видела. Это не он, это его мать ее выгнала, а он не знал, не знал!» — пыталась убедить себя я, вот только в глубине души остался неприятный осадок понимания, что возможно мне показали не все.