Книга Змеиное княжество, страница 287 – Екатерина Гичко

Но, что особенно пугало, Тейсдариласа сама не замечала, как ведёт себя. Заметно стало только сейчас, когда она начала проводить больше времени в человеческом виде. Она уже ловила себя на том, что разваливается и вытягивается на ложе так же вольготно, как и кошка. Что ест чаще руками, не используя столовых приборов. Насторожившись каким-нибудь шумом, пригибается к земле и бдительно принюхивается или прислушивается, как зверь. В моменты задумчивости она могла ненадолго потерять связь с реальностью и забыть, в каком облике находится на данный момент. У Тейсдариласы появился страх, что она превращается в зверя полностью.

Вчера вечером принцесса действительно перепугалась. Но больше, чем наагашейда, она испугалась того, что действительно даже не подумала обернуться. В момент прихода владыки её мироощущение было таким же, как несколько дней назад, до его похищения. У неё не возникло ни единой мысли, что необходимо превратиться в кошку. Она уже ощущала себя так, словно обернулась. Тейсдариласа не обратила внимания на то, что швырнула одежду в лицо наагашейда: кошка вряд ли бы так смогла. Способность думать и рассуждать словно отказала ей. Она перестала разграничивать два своих состояния.

Принцесса вытянула руку перед собой, согнула и разогнула пальцы и осмотрела ладонь со всех сторон. Покрывало соскользнуло с плеча, и она перевела взгляд на обнажившуюся грудь. Собственная нагота больше её не трогала. В памяти ещё сохранилось воспоминание о смущении, когда Вааш натёр её мазью, чтобы быстрее свести последствия удара наагашейда. Но воспоминание было подёрнуто дымкой забвения: те чувства были уже недоступны принцессе.

Выросшая в мужском окружении, Тейсдариласа и раньше более-менее спокойно относилась к нагому человеческому телу. Ну, значительно спокойнее, чем большинство благородных девиц. На тренировках она часто видела обнажённые по пояс мужские тела и научилась относиться к этому равнодушно. Также спокойно относилась и к своему телу, но показывать его посторонним стеснялась.

Очнувшись после первого в стане нагов оборота на берегу реки рядом с Делилонисом и обнаружив собственную наготу, Тейсдариласа сильно смутилась. Но дальше, с каждым новым оборотом, смущение сразу уходило, и оставалось лишь лёгкое чувство неловкости и ощущение неправильности. А после путешествия в Умабару и возвращения оттуда прошло и это.

Нагота перестала иметь для неё значение. Задумываясь над этим сейчас, Тейсдариласа вспомнила, как утаскивала карамель с кухни. Зачем она напялила фартук? Ей тогда казалось это правильным, привычным, но, мчась по коридору с кастрюлей, она уже не вспоминала, в каком виде находится. Или случай в тот же день у реки, когда её увидел Хеш Вотый. Она села в воду потому, что это опять же было правильным, но потом присутствие Ссадаши нисколько не помешало ей выбраться на берег и только там обернуться. А темницы наагашехов? Она обернулась только потому, что никто не обращал внимания на зверя, а ей были нужны ответы. И о наготе тогда она не думала вообще. Если бы Вааш не стал натягивать на неё свою одежду, она бы и не вспомнила, что нужно прикрыться.

Тейсдариласа посмотрела на собственную ногу, обнажённую до самого бедра. В голове мелькнула весьма образная мысль – не слова, а именно образы, – которую можно было бы озвучить примерно так: «Лапа как лапа. Чего тебе не нравится?» Девушка стиснула зубы. Сейчас, цепляясь за человеческое в себе, она легко смогла определить, кому мысль принадлежит: не ей, кошке. Мысль была настолько ненавязчивой, что её легко можно было принять за свою собственную. И Тейсдариласа понимала, что сейчас в её голове живут два сознания: звериное и человеческое. Они перемешались между собой, и она не могла понять, где она – человек, а где она – кошка.