Книга Змеиное княжество, страница 298 – Екатерина Гичко

За Пиша она выходила по собственному желанию. Тогда он показался ей таким взрослым, мудрым и заботливым. Но её выбор стал ошибкой. Олиша поняла это год спустя. Ей было скучно рядом с надёжным, но спокойным нагом. Она жаждала ярких страстей, бури чувств… Но с Пишем этого не происходило. Брак стал тяготить её. Она почувствовала себя несчастной и решила сделать шаг к своему освобождению. Разве это плохо, что она боролась за собственное счастье?

Когда вдруг приехал наагариш Делилонис, она ни капли не взволновалась. Он же не мог ничего узнать. Но, к её удивлению и страху, наагариш смог. Олиша соврала про брак по принуждению, стремясь оправдать себя. Папа всё равно простит эту её маленькую ложь и обвинение. Но наагариш почему-то не проникся сочувствием. Он смотрел мрачно, а потом заявил, что она должна последовать за ним во дворец наагашейда для решения её дальнейшей судьбы.

Олиша зябко повела плечами. Не то чтобы она особенно переживала за свою судьбу… Всё же она женщина и она нагиня. Таких, как она, мало. Её будут беречь. Но ей всё равно было немного тревожно.

В дверь постучали. Нагиня повернулась к ней и нежно, певуче произнесла:

– Войдите.

Дверь отворилась, и внутрь вполз наагашейд Дейширолеш. Глаза Олиши потрясённо расширились, и она плавно опустилась на ковёр, выражая своё глубокое почтение. И там же осталась сидеть.

– Мой повелитель, – нежно и восхищённо произнесла она.

Дейширолеш холодно посмотрел сверху вниз на сидящую на полу нагиню. Она была невообразимо прекрасна. Длинные смоляные локоны, белая, как снег на горных вершинах, кожа, яркие, как сочная вишня, губы и необыкновенные, лилового цвета глаза. Она нервно сжимала хрупкие пальчики и смотрела на него смиренно, словно просила защиты.

– Доброго дня, – сухо поприветствовал он нагиню. – Мне донесли о вашем преступлении.

Хрупкие плечи Олиши вздрогнули.

– Преступлении? – непонимающе произнесла она. – Я всего лишь пыталась спасти свою судьбу! Мой господин, я защищалась!

– И убили для этого ни в чём не повинного ребёнка, – холодно заметил Дейширолеш.

Нагиня опять вздрогнула.

– Я не хотела её смерти. Прошу, поверьте мне! – Она сложила ладони в молитвенном жесте.

– Госпожа Олиша, – глаза наагашейда сузились, – вы сами сообщили о своём желании, чтобы ваш супруг попал под действие определённого закона, в результате чего вы смогли бы обрести свободу. Это возможно, только если бы его дочь или вы сами умерли или получили серьёзные увечья, которые бы оставили её или вас калекой на всю жизнь. Значит, вы понимали, на что обрекаете девочку: на смерть или жизнь калеки.

Нагиня смертельно побледнела.

– Мой повелитель, я прошу, поймите меня! – Её глаза наполнились слезами. – Я чувствовала себя словно загнанный зверь. Я просто стремилась вырваться на свободу…

– И выбрали для этого самый грязный метод! – жёстко обрезал её владыка.

Олиша ошарашенно захлопала ресницами, словно ей пощёчину отвесили.

– Если вас выдали замуж насильно, то вы всегда могли обратиться с жалобой ко мне, – холодно напомнил наагашейд о том, что известно всем. – Раз вы смогли организовать похищение девочки, то донести до меня весть о таком нарушении вам было бы не очень сложно.

– Я просто запуталась… я не вспомнила об этом, – запинаясь, пролепетала она, трогательно заламывая руки.