Книга Сокровище Змея, страница 109 – Екатерина Гичко

Вааш и Роаш непонимающе посмотрели на него.

– Второго! – с нажимом повторил Делилонис. – Не третьего, не четвёртого, а второго!

– Ну и? – всё равно не понял Вааш.

– А если второй опекун уже будет в наличии? – задал наводящий вопрос Делилонис.

Роаш моментально прекратил истерику, сосредоточился и стал очень серьёзным.

– Кто из вас? – тут же спросил он.

– А чё из вас-то? – оскорбился Вааш. – Оба будем. Будем же? – спросил он у Делилониса.

Тот с предвкушением улыбнулся.

– Конечно, будем, – подтвердил он. – Только вряд ли наагашейду это понравится.

– Ему точно не понравится. – Вааш не питал иллюзий. – И так как я слабое звено, он может ударить по мне.

Роаш и Делилонис удивлённо посмотрели на него.

– У меня Райшанчик, и я у неё единственный опекун-родитель, – напомнил Вааш. – Дел, пойдёшь вторым.

– Я?! – удивился Делилонис.

– Ты! – ухмыльнувшись, подтвердил Вааш. – Ты же друг повелителя, его слабое место.

Делилонис растерялся и нервно свернул хвост в кольца.

– Да я даже толком с ней не знаком, – слабо произнёс он.

– Главное, что Райшанчик тебя помнит и называет дядей Делом. И я что-то не понял? Ты отказаться хочешь? Вообще-то, мне как отцу такое предложение нелегко далось.

– Нет-нет! – Делилонис замахал руками. – Просто я не был готов.

Вааш прищурился.

– А теперь готов?

Делилонис неуверенно повёл плечами.

– Более-менее.

Примерно через час мужчины рассматривали три листа бумаги, на которых красовались зелёные печати. Делилонис с каким-то недоверием смотрел на два документа перед собой. В его голове никак не могло уложиться, что род Ошадара́н пополнился на двух девочек. Он-то рассчитывал только на одну.

Вааш довольно крякнул.

– Мне уже хочется, чтобы повелитель об этом узнал, – с хулиганской ухмылочкой поделился он.

* * *

Дейширолеш сидел в одной из тёмных комнат своих покоев и отсутствующим взглядом смотрел в окно. Там, на улице, лил непрекращающийся дождь и начинала клубиться ночная тьма. Из-за серых тяжёлых дождевых туч ночь в этот раз наступила слишком рано. Не было видно ни звёзд, ни луны, ни волчьего месяца. Сплошная серость, перетекающая в темноту.

Рядом с мужчиной стоял низенький столик, на котором расположились початая бутылка вина, бокал и блюдо с фруктами. Но вино в бокале было едва пригублено, а фрукты и вовсе нетронуты. Наагашейд, решивший заглушить собственное раздражение вином, потерял настрой, а серый вид за окном и монотонно льющий дождь неожиданно принесли ему спокойствие.

Он никак не мог понять и объяснить собственное состояние. Ему случалось и раньше испытывать гнев из-за женщин. Он всегда был собственником и никогда не терпел посягательств на своих любовниц. Если они попадали в беду или им требовалась помощь, он всегда помогал. Он же мужчина, а эта женщина делит с ним постель, и он дал ей покровительство. Но его никогда не посещало такое глухое раздражение из-за всяких мелочей вроде того, что его женщине помог выйти из экипажа кто-то другой. Никогда не бесила сама мысль, что кто-то надеется добиться взаимности от его женщины. Он всегда был уверен в своём очаровании, и раздражали его только прямые, можно сказать, вульгарные домогательства. Как, например, того же Хеша. И чего он так взъелся теперь на этого Ссадаши, которого достойным соперником назвать-то сложно?