Книга Змеиный венец, страница 260 – Екатерина Гичко

Он рванул вперёд, к этой желанной жизни. Но что-то захрустело, затрещало, не отпуская. Казалось, что с каждым промедлением жизнь убегает, и бог с рёвом опять бросился вперёд. Собственный крик его и разбудил.

Аглегарисий открыл глаза и обнаружил себя в какой-то тёмной пещере, сплошь обвитым высохшими лозами. Желание жить тянуло куда-то, и он бросился туда, повинуясь зову.

Наконец Аглегарисий увидел источник желания. Девочка. Тонкая, хрупкая, смертная… его создание. Её закрывал собой мужчина-полузмей. Аглегарисий не сразу вспомнил, что раса, к которой принадлежал мужчина, называется нааги. И на тот момент его мало интересовал какой-то там наг. Он только что проснулся, его разрывало дикое желание жить, в голове царил хаос, а кожа трескалась и кровоточила из-за проросших в неё травяных корней. Он даже не вслушивался в разговор полузмея с какой-то женщиной. В женщине он лишь потом узнал Сариту и вяло удивился: что ей нужно от его создания?

Он считал, что ещё спит. Всё вокруг казалось нереальным… продолжением сна. А потом он проснулся ещё раз.

Сигналом к пробуждению послужили слова Сариты: «Убей…» Бешенство! Вот что пробудило его окончательно. Он заразился желанием жить от смертной девчонки. Он так давно не ощущал столь яркого, наполняющего жизненной энергией желания. Он хотел ощущать его и дальше, оно нравилось ему.

Аглегарисий открыл глаза и задумчиво прищурился. Странно вообще, что в том состоянии у него хватило выдержки не прибить Саритку. Он потом долго гулял, перемещался в разные точки мира, купался в океане, сидел на снегу в горах, утопал по колено в болотной жиже… и с детским интересом и удивлением смотрел вокруг. Он словно видел это всё впервые. Словно не было периода, когда приелось решительно всё. Его жизнь началась заново.

Замечательное ощущение! Он хохотал в голос, плясал, летал ветром по городским улицам, вдруг почувствовав уже полузабытый вкус к жизни. А потом вспомнил о девочке, чьё желание жить оказалось настолько сильным, что вырвало его из уютного сна. Он перенёсся в место, где ощущал её присутствие… и ошалел от обилия эмоций. Страх, злость, радость, любовь, безудержное веселье… Столько всего, что он опьянел от впечатлений. Местные обитатели просто искрились сильными эмоциями.

Теперь он часто сидел здесь, невидимый для всех, и наблюдал за обитателями дворца. Ему нравилось видеть их метания, страдания и радости. Беспардонно ржать, как, например, вчера, когда он успел подглядеть сцену дарения шкуры одним мужиком другому мужику. Ехидно посмеиваться над мужем девочки, когда того изводили инстинкты. Или с интересом наблюдать за рыжеволосым нагом, которого снедал страх возможного одиночества. Здесь было на что посмотреть. Посмотреть и вспомнить: а испытывал ли он это когда-нибудь? Иногда Аглегарисий с удивлением понимал, что нет. Он прожил поразительно долгую жизнь, не успел испытать всего, но умудрился потерять вкус к жизни! А ведь даже для него в мире осталось множество неизведанных вещей и явлений. Забавно, что он понял это только тогда, когда оказался на пороге смерти, но всё же вернулся обратно.

Аглегарисий с интересом склонился над краем крыши. Из дворца выполз мальчишка Дейширолеш. Рядом с ним шла девочка, опираясь на его руку. Её живот был уже хорошо заметен. Аглегарисий улыбнулся. Будет очень неплохо, если у неё родится ещё один скальный кот или кошечка.