Книга Схватка с судьбой, страница 147 – Екатерина Гичко

– Нам точно нужно быть здесь? – усомнился Ранхаш, осматривая пьяные лица. Ещё и музыканты как назло прервали вполне безобидную балладу о Гор-Гоёме и затянули пошлейшую песенку о блудливом храмовнике, которого вздумали наказать боги, но которых он сам…

Ранхаш так мрачно посмотрел на горе-менестрелей, что от одного только взгляда струны на инструментах должны были полопаться. Майяри тоже с осуждением уставилась на певуна.

– Гадость какая, – вырвалось у неё.

Сидящий неподалёку в шумной компании оборотень не расслышал её, но спьяну решил, что она чуть ли не восторгается, и подмигнул Ранхашу:

– Чувствательная песня̀! Бабы млеют и блазняются сразу, как заводишь её.

– На эту гадость? – скривилась Майяри.

В этот раз её расслышали.

– А чё… всё по… этой… по тонкости… по чувству… О! По романтишу!

– Что? И когда он с мужиком, тоже по романтишу? – насмешливо вскинула брови Майяри.

Оборотни за соседним столом загоготали, а ценитель хорошей музыки малость растерялся, не смог подобрать достойного ответа и отмахнулся:

– Да шо такая шикильда понимать может в уискусстве?! Ты ничаво музыкальнее сковороды в руках и не держала! А… Да уж не серчайте, господин, но неужто я правду утаивать должон?

Мужик икнул и опасливо покосился на Ранхаша, который глядел на него ой как нехорошо.

– Это я-то? – Майяри с достоинством вскинула подбородок и хищно раздула ноздри, почувствовав, что нашла подходящую кандидатуру для дальнейшей драки. – Эй, любезный, а ну-ка прервитесь!

Певец её не услышал, но прерваться ему пришлось: бандура вдруг рванула прочь из его рук, как в песне про барда, от которого сбежала лютня, застыдившаяся срамных песен. Коротко вскрикнув, он вцепился в корпус инструмента, но тот легонько тюкнул его грифом в лоб и уплыл к Майяри, вызвав удивлённую оторопь у хозяина таверны и вышибал и весёлый хохот у пьяного народа. Девушка ловко поймала инструмент, повертела его, огладила по спидняку и, перевернув, пощипала сперва короткие, а потом верхние струны.

– Ты умеешь играть на бандуре?

– Да, меня учили, – отозвалась Майяри, по старой привычке примериваясь к весу инструмента.

Легковато. Она всегда предпочитала тяжёлые породы дерева, и не потому, что они якобы были благозвучнее для её слуха. Не были. Зато занятия музыкой ненавидела не только она, но и охранники, о головы которых она ломала инструменты.

– Эй, а ну верни!

– Да буде тебе! – заступились за Майяри перед певцом сидящие рядом выпивохи. – Потренькает и отдаст.

Играть Майяри никогда не нравилось. Она не получала удовольствия от игры. Но увидев заинтересованный взгляд Ранхаша, внезапно ощутила азарт и желание сыграть. И не просто сыграть, а поразить своей игрой харена, понравиться ему.

Встав, она обошла стол и уселась на столешницу прямо напротив харена, упёршись ногой в стул между его колен. Взгляды всех тут же устремились на неё, и в зале повисла тишина. Майяри не спешила её нарушать. Подавальщик принёс и поставил на стол травяной отвар, и пар от стаканов и кувшина поднимался по обе стороны девушки, делая её немного похожей на Духа. Палец подцепил одну из длинных струн, и тишину расколол резкий высокий звук. Он вознёсся к потолку, гудением расползся во все стороны и затих. Майяри нежно погладила струны, едва-едва надавливая на них и вытягивая нежный-нежный звон. Легонько хлопнула ладонью по спидняку и запела, вторя себе неторопливым перебором струн.