Книга Схватка с судьбой, страница 211 – Екатерина Гичко

Слыхал Агарес, что сам Шерех – выблядок прежнего рода Вотый, которого родила от тогдашнего главы недобитая девка. Ох как папаша, наверное, жалел перед смертью, что не отмахнул бабе в своё время башку!

Эх, всё же прав Ласишка – только хрена с два он в этом признается: все проблемы от баб!

Подлючий Шерех появился из-за бабы. Он же из-за бабы в прошлом скрутил и его, Агареса, заставив быть себе обязанным. И ещё… хаггарес опять сплюнул и, судя по потемневшему лицу, явно желчью… женушка, чтобы её Горные духи тысячу лет жрали, проблем подкинула. С левой стороны внизу под рёбрами нещадно засосало, и дразнящее, заставляющее зверем метаться беспокойство вновь обуяло душу. Чёрный страх накрыл разум, и Агарес, вскочив, опять начал на четвереньках осматривать комнату, будто выискивая затаившихся соглядатаев.

Вновь вспомнилась Ирдарова девчонка! Невысокая тощая коза со злым взглядом. Обманчиво покорная и слабая. Сожми, и как хворостина переломится! Агареса порой снедали сомнения: а баба ли она? Сколько ни охаживал, ни разу не почуял влажного запаха потёкшего женского естества. Словно недозрелая или в самом деле мужик. А мож, действительно то был Ирдаров внучок. Эти тревожники-хаги ведь и о появлении детей заявляют, только когда те порог совершеннолетия перешагнут и в силу войдут.

Но Ирдар упирается, что баба…

Предвкушение играло в крови азартом, будто он камнем падает к земле на драконе, горячило тело и собиралось болезненным натяжением в паху. Агарес толкнул тяжёлую каменную дверь и помешкал на пороге, глядя на неподвижно сидящую в центре начерченного на полу круга тонкую девичью фигуру, укутанную в красные одежды и полностью, с головой, накрытую алым покрывалом. По серебряной нити узора туда-сюда бегали отблески огней светильников, и через тонкое полотно проступал тёмный силуэт профиля. Невеста держала на свёрнутых кренделем коленях повёрнутые к потолку ладони. На запястьях тускло сияли хаггаресские брачные браслеты.

Перед девушкой стоял низкий столик с кувшинчиком вина, двумя чашами и блюдом с хлебом. Чуть в стороне на полу раскинулась шикарная постель с ворохом цветных одеял и рассыпчатой горой подушек, а за спиной скромно горбил выгнутую крышку медный сундук с вещами невесты.

Жадно облизнувшись, Агарес прошёл внутрь и закрыл за собой дверь, со скрежетом, чтобы девушка услышала, провернув ключ, а затем и спрятав его в карман. Выждав несколько секунд, он медленно обошёл невесту и с хищной гибкостью опустился напротив.

– Заждалась? – басовитый рокот вышел из самых глубин нутра. Обычно бабы млели, слыша его, но невеста осталась неподвижна и нема.

Подавшись вперёд, Агарес поднял покрывало и откинул его назад. И вперился взглядом в белое, с нежным румянцем лицо. Возбуждение узлом свернулось в животе. Внучка у Ирдая всё же хороша! Тонкая, но всё при ней, вон как молодые груди ткань натягивают. А уж каковы бёдра… Ноздри хищно взметнулись. Складки юбки будто нарочно подчёркивали их упругость и женственную округлость. Взгляд поднялся вверх, ненадолго задерживаясь на плоском животе и с достоинством выпрямленной изящной шее, с восторгом обласкал горящие кумачом потрескавшиеся губы и с досадой вперился в холодные тёмные глаза.

Вот глаза у невесты были паршивые. Говорящие очень. Натура у девчонки, видимо, страстная, но одним только взглядом и выраженная. Сколько раз он видел в этих тёмных глубинах чёрное пламя ненависти, искры злобы, жёлтые всполохи насмешки и высокомерный, пренебрежительный холод презрения или брезгливости. Но никогда страха, веселья или возбуждения. Когда нужно было бояться, в её глазах только сильнее разжигались злоба и ненависть, и казалось, что она сейчас обернётся зверем и вцепится тебе в глотку.