Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 25 – Екатерина Гичко

– Никогда так много совушек за раз не видела, – поражённо выдохнула Иллаза.

Вааш обернулся в очередной раз и замер. Сугроб не успел закрыть блекло-голубые глаза, и некоторое время они с Ваашем смотрели друг на друга.

– Ссадаши, – напряжённо протянул Вааш.

Видимо, звук голоса послужил своего рода сигналом. «Сугроб» сорвался с места так стремительно, что Вааш успел увидеть только столб взметнувшегося снега, а в следующий момент ему в грудь врезалось нечто очень тяжелое. Наг едва смог устоять на хвосте. Почувствовав тёплое дуновение, мужчина выбросил вперёд руку и успел перехватить неведомую тварь за горло до того, как та вцепилась ему в плечо. Острые когти чиркнули его по хвосту, но впиться не успели. Вааш мощным толчком отбросил от себя зверя.

Тот плюхнулся в снег и неспешно поднялся, словно позволяя полюбоваться на себя. Изменчивый снежник вполне соответствовал своему названию. Вааш, когда они ещё были на корабле в тёплых водах Дейдеро, видел большого ската. Снежник был чем-то похож на него. Широкая спина, напоминающая распахнутый плащ, с выступающими бугорками позвоночника, длинные лапы, увенчанные гибкими пальцами с когтями. Пальцы выглядели настолько по-человечески, что накатывала оторопь. Голова была круглой, с лопушками приплюснутых ушей по бокам, а пасть широкой, лягушачьей, с внушительным набором ослепительно белых клыков. А вот шерсть даже не была похожа на шерсть. Зверь казался облачённым в снег, но Вааш успел почувствовать упругую мягкость этого покрова, так отличающуюся от хрусткости снега.

Снежник осторожно переступил вбок и прямо на глазах начал вытягиваться. Спина его стала уже, тело длиннее и плотнее, а голова вытянулась, став невероятно похожей на волчью. В целом зверь стал похож на весьма крупного волка без хвоста.

– Что-то мне кажется, что лапы ему не то что выворачивать, ломать бесполезно, – поражённо выдохнул Вааш.

Ссадаши молча опустил Иллазу на снег и задвинул за свою спину. Перепуганная девчонка с ужасом смотрела на кошмар и желанную добычу почти всех зайзишарцев.

– Папа говорил, что они только стаей ходят, – едва слышно пробормотала нагиня.

Вааш бросил быстрый взгляд на оставшиеся сугробы и обнаружил, что их нет на прежнем месте.

– Вон, – Ссадаши коротко кивнул, и Вааш, на мгновение оторвав взгляд от напавшего на него снежника, увидел за деревьями три снежных холма.

– Так, тебе один, мне три, – распорядился Вааш.

Ссадаши не стал спорить.

Снежник перед ними повёл головой, словно принюхиваясь. Казалось, он сомневался, что стоит нападать. Но добыча была хоть и опасной, но знакомой. Здесь вся добыча опасная. Поэтому снежник напружинился и прыгнул, нацеливаясь на хвост Вааша. Вааш не стал отдёргивать конечность, позволив зверю опуститься сверху, и, крепко обвив его, сжал. По лесу и до самых гор прокатился возмущённый рёв, больше похожий по звуку на сходящую по склону лавину.

Этот рёв послужил сигналом, и замершие за деревьями снежники бросились в атаку. Почувствовав в Ссадаши и Иллазе более слабых противников, они метнулись к ним, на ходу принимая другие очертания, став отчасти похожими на кошку, тощего медведя и ещё одного волка.

Кошку, подоспевшую первой, Ссадаши просто отшвырнул хвостом, решив разобраться сперва с медведем, который был самым крупным. Выскочив навстречу не ожидавшему этого животному, Ссадаши издал леденящее душу шипение и вцепился зверю в шею под челюстью. Пальцы с готовностью утонули в мехе, когти вошли в очень горячую плоть, но снежник даже не вздрогнул от боли. Шея его деформировалась, удлиняясь, и Ссадаши пришлось отступить, уклоняясь от встречи с острыми зубами. Иллаза дико завизжала, и наагалей, обернувшись, едва успел перехватить распластавшегося в прыжке волка.