Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 333 – Екатерина Гичко

Шаш неохотно приподнял веки.

– Инстинкты, – коротко выдохнул он. – Жрут.

– Коришь себя, что поцарапалась?

Дейшу терзания сына были знакомы. В первые два десятка лет инстинкты сводили его с ума. И свободолюбие Тейс тоже сводило с ума.

– Что не защитил, хотя знал, чего она боится. И… – Шаш смялся и не продолжил. Потом всё же тихо сказал: – Я ведь действительно не смогу её всегда защищать. Я ведь… не совсем здоров и могу упасть, как в саду случилось.

– Мы все бываем не всегда здоровы.

– А я бываю нездоров чаще остальных.

– И что?

– Что «и что»? – Шаш с раздражением посмотрел на невозмутимого отца.

– Я здоров, – Дейш взглянул на сына, – но могу ли я всегда защитить твою мать, особенно, когда её нет рядом? Лаодония тихая и покладистая девочка, она по крайней мере сама не лезет в неприятности и драки и всегда будет рядом. Даже если сам не сможешь, твои наги…

– Но я хочу сам! – Шаш оскалился.

– На кого шипишь, змеёныш? – Дейш цыкнул на сына. – Сам и защищай, а они на крайний случай. Не бывает такого, что мы всегда рядом и всегда можем защитить. Лучше нас всё равно никого не будет, так что и давать шанс найти лучше не нужно. Ты девочке понравился?

– Она на меня сейчас зла, – тоскливо отозвался Шаш.

– Твоя мать всегда на меня зла была. Так ты ей нравишься?

– Да.

– Ну так забирай своё.

Раздражённый, но уже чуть взбодрённый Шаш вперил взгляд в окно и задумчиво закусил губу.

– А как, если она змеиных хвостов боится?

– Придётся поухаживать. Съезди домой месяца на три, а лучше на полгода… – Шаш зарычал, но отец строго осадил его: – Не перебивай! Съезди, дай ей потосковать, себе… Так соскучитесь, что никакие хвосты помехой не станут.

– Ты также по матери тосковал? – недоверчиво прищурился Шаш.

Просто одна мысль, что он уедет на такой срок, а Лаодонию в это время очарует кто-то другой… Если эта мысль пришла в его голову, она не могла не прийти в голову его ревнивого отца.

– Вот ещё! – высокомерно фыркнул Дейш.

– Тогда я почему должен? – разозлился Шаш.

Судя по хитрому прищуру, отец больше проверял, насколько он серьёзно настроен.

– А у тебя проблема другая. Я нравился твоей матери, но она всячески пыталась избавиться от этой привязанности. Отпустить её, значит, проиграть. А у тебя обратная ситуация. Ты нравишься девочке, она не хочет тебя отпускать, но грохается в обморок от вида змеиного хвоста. Я предлагаю тебе решение. Она так истоскуется, что будет тискать твой хвост как плюшевый.

– А как истоскуюсь я? – Шаш поверить не мог, что его отец, настоящий наагатинский мужчина, мог предложить пройти ему через подобное. Сам он жену надолго оставлять не хочет, а ему предлагает оставить возлюбленную, которая пока никак с ним не связана и свободна в своём выборе.

– Ты мужчина, – с достоинством пророкотал Дейш. – Поможешь девочке справиться со страхом.

– Я наг! – у Шаша появилось стойкое ощущение, что отец забыл об этом.

– Отчасти, – напомнил ему отец.

– Я так не смогу.

– Тогда чего голову дуришь? – тон отца сразу посуровел. – Осядешь в городе на пару месяцев. Только лекаря с собой оставь, а то вдруг наагашехская натура опять наружу полезет. Поухаживаешь нормально, хвостом покрутишь, покрасуешься… Привыкнет. Постоянно бояться не получиться. Когда рядом одни змеиные хвосты, приходится привыкать.

– Знаешь, папа, – Шаш прищурился, – а вы с Лаодонией чем-то похожи.