Книга Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1, страница 269 – Екатерина Гичко

Внутрь мимо вышибал тенями скользнули наги и мигом расползлись в разные стороны, скрывшись в коридорах и на лестнице.

— Пусть обыскивают, — Инан взмахом ладони остановила вышибал.

— Моя милая, — Ссадаши медленно подполз ближе и, склонившись, вцепился когтями в столешницу, — я ведь не один из тех мужчин, которыми ты можешь вертеть так, как тебе будет угодно. Давай договоримся, не читай мне нравоучения и скажи, где сейчас Дейна. Иначе я разнесу твоё заведение к Тёмным.

Красноватые глаза распахнулись, и в них вспыхнул сумасшедший огонь.

Инан подалась вперёд, и в её жёлтых глазах вспыхнул точно такой же огонь.

— А давай, — зловеще подначила она, отставляя пиалу и начиная закатывать рукава. — Разнесём здесь всё щепу, взорвём пол-улицы, принесём в этот пропащий райончик праздник Шального Духа[1]. А затем я всё отстрою и заживу лучше прежнего. Денег у меня хватит на четыре таких дома. Ну же? Чего замер, Змеища? Давай сделаем по-твоему.

Ссадаши зашипел, низко и протяжно. Инан зарычала, глухо и насмешливо.

— Ссадаши, — обеспокоенно окликнул друга наагариш.

Тот лишь яростно мотнул хвостом.

— Хотя бы подумал, кому грозишь, — оборотница фыркнула. — Я вашу хвостатую братию знаю. Ни мне, ни одной из здешних девочек вы и палец не оцарапаете. И не посмеете оставить бедняжек без крыши над головой. А если посмеете, то вам же и расхлёбывать. Так что не надо мне тут угрожать. Заканчивайте обыск и валите.

— Госпожа, — Дел потеснил Ссадаши, — я понимаю ваше разочарование в моём друге. Но девочке действительно грозит серьёзная опасность.

— Я знаю, — зевнув, Инан опять села.

Дел отпихнул вцепившегося в стол Ссадаши, притянул хвостом стул и присел.

— Госпожа Инан, у моего друга сердечная привязанность к Дейне, — тихим доверительным голосом поведал наагариш.

Оборотница, успевшая поднять пиалу и отпить отвар, поперхнулась. И ошалело уставилась на злого и ничего не опровергающего Ссадаши.

— У него это впервые за восемь веков жизни, — в серых глазах нага стояла глубокая печаль.

— Боги… — с ужасом протянула Инан, продолжая с ошарашенно смотреть на злого наагалея.

— Да, это ужас… неожиданно. Но мы все очень за него рады. Всё же любовь — это лучшее, что могло с ним случиться.

— Бедная Дейна, — оторопело пробормотала Инан и вспылила: — Да чем она его зацепила?! Штанами?!

— Госпожа, Дейна очень привлекательная и умная девушка. Ссадаши…

— Вы слухи, которые про него ходят, слышали?! — возмущённо спросила Инан.

— Больше вашего, — не стал отрицать наагариш. — Но я знаю, что это всего лишь слухи.

— Которые он усиленно подтверждает! Дейна знает?

— Он не успел признаться.

— Слава богам! — от души вознесла восхваление Инан.

Ссадаши в негодовании приподнял левую бровь.

— Если восьмисотлетний мужик впервые влюбился, то он скорее всего не влюбился, а помешался, — Инан плеснула в пиалу ещё отвара. — Нечего мотать ребёнку нервы своей любовью. Она ещё жизни не нарадовалась, на кой ей эта восьмивековая древность?

— Вам не нравится Ссадаши, но он лучше, чем кажется. И у него нет в мыслях требовать от Дейны взаимности. Наг не может принудить женщину к любви. Он просто с ума сходит от беспокойства за неё и хочет знать, что у неё всё хорошо.

— Уши мне не крутите, — презрительно фыркнула Инан. — В мыслях нет требовать взаимности? А то я вашу братию не знаю! Приставучие как блохи! Наагариш, у вас ведь не просто так ввели закон, запрещающий принуждать женщину к браку. Почему-то только женщину, о принуждении мужчины ну вот ни слова. Вы так хитро выворачиваетесь, что и ахнуть не успеешь, как окажешься благоверной какого-нибудь змеехвостого. Да про самого наагашейда ходят слухи, что он женился обманом.