Книга Цветочек. Маска треснула. Том 2, страница 68 – Екатерина Гичко

– Нам надо подкрасться неожиданно.

– А мы неожиданно придём, может, даже наступим на него, – хранительница уверенно вскинула на плечо взведённый и заряженный арбалет и схватила наагалея за руку. – Не отставайте.

И шагнула в тень.

– А-а-а-а! – заорал вскочивший Шерр, и здорово струхнувший сторож испуганно уставился на него. – Идиотка! Дура! Полоумная!

Парень в отчаянной надежде уставился на колокольню и едва не зарыдал от облегчения, увидев в арке два силуэта.

– Милая, поднимайся! – кошка зарычала на вцепившегося в её шерсть парня, а затем и вовсе обалдела, когда тот вскочил на её спину и ударил пятками в бока. – Давай, на тебя одна надежда, иначе мы их упустим! Давай-давай!

Дейна вышла из тени на каменную площадку колокольни, вытянула за собой наагалея и осмотрелась.

– Сбежал, скотина, – презрительно выплюнула она.

– Трус, – пренебрежительно отозвался Ссадаши и, выглянув в арку, свесился вниз.

Дейна тоже выглянула, но с другой стороны, и заинтригованно приподняла брови. Через монастырский сад кралась девичья фигурка, судя по белым одеждам, послушница. Она как раз пробиралась через кусты под колокольней, и Дейна её хорошо видела в свете волчьего месяца.

– Эй, милая, – добродушно окликнула она послушницу, – не видела, тут рыжий проходимец не проходил?

Девушка застыла на месте и медленно вскинула голову.

– Кто там? – рядом с Дейной показался наагалей.

Девица обморочно осела в кусты и завизжала.

[1] Народная песня, в которой рассказывается про купца, возвращавшегося с грузом вина по реке Нолин и решившего отпраздновать удачное сватовство. Допились все до духов и богов и умудрились завести корабль в одну из мелких речушек, впадавших в Карийские болота. По слухам, остов того судна всё ещё торчит в болотах и местные духи собираются там и устраивают пьянки. Загулявшие мужики из окрестных деревень неизменно оправдываются перед жёнами, что это духи сманили и едва ли не силком вино в глотку заливали. Но жёны в пьянствующих духов свято верят, а в мужнины байки – нет.

[2] У Богини-Матери нет жриц, только жрецы. Но есть женщины, почитаемые святыми, которые положили свою жизнь на служение богине, и в честь многих из них возводятся женские монастыри.

Монастырь мгновенно, словно по гулу пожарного колокола, вспыхнул огнями. В окнах заплясали язычки свечек и искристые огоньки светляков. Тяжёлая дверь с грохотом распахнулась, и во двор выскочили высокая, худая и очень костистая женщина со скуластым лицом и гривой чёрных волос и скрюченная бабулечка с острым как арбалетное остриё взглядом. Бабулечка держала в руках метлу, а вот брюнетка сжимала копьё, даже на вид весьма острое.

Парочку на вершине колокольни они приметили сразу. Голосящую девчонку в кустах – чуть позже. Из распахнутых монастырских дверей на улицу высыпались женщины разного возраста, почти все в длинных белых рубашках.

– Мужчины! – с ненавистью выплюнула скуластая брюнетка и покрепче перехватила копьё. – Живо спускайтесь вниз, святотатцы!

Дейна и Ссадаши переглянулись и решили, что надо уважить просьбу хозяев дома. Да и выходить отсюда как-то надо. Тинтари-то всё равно уже смылся.

– Сейчас, милейшая, – отозвалась Дейна, чем привела настоятельницу в ещё большую ярость и замешательство: голос-то у хранительницы был женским.