Книга Мой Проклятый Север, страница 48 – Дарья Закревская

— Ты знаешь, что с ним? С куратором? — Из всего, что сказал Эйджел, я услышала только «куратор Ош».

— О-о-о, целители носились, как бешеные, не могли стабилизировать его состояние. И безостановочно силу вливали. А потом в ране нашли кусочек клыка, оставшегося от скрофа — он и мешал исцелить. Это мне целительница по секрету рассказала! — Староста важно поправил очки и слегка порозовел. — Валяется теперь наш куратор в палате, восстанавливается.

Я громко выдохнула от облегчения и слегка улыбнулась. Живой!

В этот момент дверь открылась, и в палату заглянули Мемер с Мизаром. За их спиной маячил Гиил. Увидев, что я не сплю, они с радостным гомоном ввалились внутрь.

— Одаренушка, ты как? — хлопнул по одеялу Мемер.

— Ну-ка отошел от моего боевого партнера, — шикнул, отпихивая брата от кровати, Мизар. — Как самочувствие?

— Оба отошли! — прикрикнул Гиил, подходя ближе и внимательно вглядываясь в мое лицо. — Резерв в норме? Раны залечили? Сегодня, конечно, практики нет, а завтрашнюю никто не отменял.

— Я же говорил, что он теперь считает себя нашим старостой, — фыркнул Эйджел, закатив глаза. — Скоро командовать начнет.

Гиил довольно ухмыльнулся.

— Не было никаких ран, — отмахнулась я. — И резерв в порядке. Меня так, для профилактики оставили. А теперь кыш все отсюда, оденусь и вернусь в корпус.

— Тебя подождать? — сгребая свои листочки в кучу, поинтересовался Эйджел.

— Не надо, — помотала головой я. — Хочу ребят проведать.

И куратора, разумеется. Но старосте об этом знать ни к чему.

Слегка повздорив с не желающей отпускать меня из лечебницы целительницей, в конце концов я сумела ее убедить, что это к лучшему.

— Вам же не нужна здесь толпа практикантов? А они продолжат тут шататься, если меня не выпустят, — припугнула я.

Женщина поворчала, но согласилась с моими доводами.

Уточнив, в каких комнатах находятся куратор и друзья — оказалось, их разместили на одном этаже, я поспешила к Тарию. Нетерпеливо взлетела наверх по лестнице, протопала по коридору — он пустовал, и казалось, что каждый мой шаг гремит на всю лечебницу.

Подойдя к нужной двери, я услышала, что внутри кто-то беседует.

— Ошик, Ошик, — донесся нежный женский голос.

Тиала! Она умеет так мягко разговаривать? Удивительно.

— Тиа, — раздался такой же мягкий голос Тария. Сердце в груди сделало кувырок и быстро-быстро застучало. — Ты знаешь, что я тебя люблю.

Резко отшатнувшись от двери, я отступила на несколько шагов в сторону. Сквозь силу сделала вдох, за ним еще один. Внутри черной рекой разливалась горечь. И боль — та, до которой не дотянуться, как ни крутись — глубокая, невыносимая боль сковала.

Забежав в какой-то темный закуток, присела на пол.

Нужно успокоиться. Показываться в таком виде Нэйру и Эйджелу — самоубийство; каждый не преминет спросить, все ли в порядке, а сил отвечать и радостно улыбаться, что все отлично, нет совсем.

Прокля́тый Про́клятый! Прокля́тая Про́клятая!

Как я не заметила, что они вместе? А они, очевидно, вместе. Я ведь думала, подозревала… шутила мысленно! Тарий и Тиа, Тиа и Тарий.

Дура! С чего я вообще взяла, что он что-то ко мне чувствует? Вообразила непонятно что, а когда реальность оказалась другой, сама же и расстроилась. В глазах защипало, и я закинула голову наверх, сдерживая слезы.

— Нам не страшен серый скроф, серый скроф, серый скроф, — тихонько напевала я. Старая детская песенка всегда заставляла меня улыбнуться. — Где ты ходишь, глупый скроф…