Книга Особенные. Элька, страница 23 – Ольга Ильина

— Они таких просчетов не допускают.

— Кто они? И откуда ты вообще знаешь об этом месте?

— У хранителя своего спроси, — проговорил он, а я остолбенела от внезапной догадки.

— Откуда ты знаешь про хранителя?

— Давай не будем играть в эти игры. Ты знаешь, кто я, а я — кто ты, — жестко проговорил он. Он был зол и разочарован моим поведением, а я была зла на него, — Или не знаешь.

Он нахмурился.

— У тебя вообще есть хранитель?

— Есть. Но он отказывается отвечать, пока я имя не назову.

— И почему не называешь?

— Да что ж это такое, вообще? Потому что я его не знаю, понимаешь, НЕ ЗНАЮ, — вконец рассвирепела я, вырвалась и сердито продолжила идти, сама не зная куда.

Лазейку не нашла, по крайней мере в этой стороне. Не уверена, что в другой будет лучше.

Достали просто эти тайны и секреты, и открытия, где люди, которых ты, кажется, знаешь всю жизнь, оказываются вообще черт знает кем. Так, Элечка, у тебя начинается самая настоящая истерика. Вот и руки дрожат, и плакать хочется, и накричать или послать всех куда подальше. Но не сделала ни того, ни другого, ни третьего. Меня догнали, развернули к себе и обняли. Одна рука поглаживала спину, а вторая зарылась в волосах. Приятно, скажу я вам. Успокаивает и возбуждает воображение.

Захотелось посмотреть в глаза. Интересно, что я там увижу? Нежность. Вот что я там увидела, всего секунду, и даже можно убедить себя, что показалось на фоне стресса. И взгляд снова непроницаем, суров, снисходителен даже. Словно мы не ровесники, вовсе. Так и хотелось спросить, сколько тебе лет? И много чего еще. В голове вертелись тысячи вопросов, а задала я самый глупый из всех:

— А тебе разве можно водить мотоцикл?

— Можно, — ответил он и почти подавил улыбку, которая мне так понравилась, — мне восемнадцать исполнилось два месяца назад. А на права я еще год назад сдал.

— Поздравляю с прошедшим.

Я успокоилась, расслабилась и даже словно слегка захмелела. Иначе как объяснить, что я непонятно где, обнимаюсь с парнем, которого совсем не знаю, и мне это нравится даже. И, кажется, я окончательно спятила, потому что не могу оторвать взгляда от его губ и представляю, как они могут целовать.

— Спасибо, — сказал он, разрушая момент временного помутнения рассудка.

Выпустил из объятий, развернулся и пошел к мотоциклу, бросив на ходу:

— Идем, я отвезу тебя домой.

Я послушно поплелась за ним. Понимая, что сегодняшний день очень многое поменял в моем представлении о мире, да и о самой себе тоже. Мне нужно было подумать, обо всем. И составить план действий. Ведь теперь у меня есть кому задать интересующие меня вопросы, и кажется, на этот раз волшебного слова — имени, не понадобится.

— Ты как?

— Нормально.

— Что с тобой случилось?

— Ты была права, рано мне еще в школу.

— А я говорила.

— Знаю. Все так плохо?

— Не то чтобы очень. Все понимают, несмотря на старания Стервозы.

— Сплетни распускает?

— А когда она их не распускала? — хмыкнула Ленка в трубку мобильника, по которому мы разговаривали. Родители, наконец, расщедрились.

— И что же поет наша птичка?

— Да чушь всякую. Что ты лжешь всем о больнице. И даже говорит, что у нее есть доказательства.

— Что же не предоставит и не выведет меня на чистую воду?

— Ждет подходящего момента? — предположила подруга.