Книга Особенные. Элька-2, страница 107 – Ольга Ильина

— С ними лучше, — вздохнула Катька.

— С ними сложнее, — откликнулась я.

— О чем спор ведете, девчонки? — спустился вниз Марк. Как всегда бодрый и сияющий, — Кстати, признавайтесь, Что за цыпу Диреев притащил? Я, конечно, все понимаю, мужик он молодой, здоровый, да я бы и сам с такой не прочь, но не дома же? Вдруг предки узнают.

Катерина посмотрела на меня и рассмеялась, а я простонала. Диреев, сволочь, все из-за тебя. Уууу. Я сейчас заплачу.

Следующие два часа пыталась до Олеф дозвониться. Никакого отклика и эффекта. Катя решила взять разговор с ней на себя. Конечно, ее она не игнорит, хотя мы вместе во всем этом участвовали. А вечером все же решилась на откровенный разговор с бабушкой.

— Бабуль, можно?

— Ты меня бабулей назвала? С чего бы это?

— А с того, что объяснять все надо с толком и расстановкой, а не скрываться, как партизан.

— С Евой виделась? — догадалась бабушка.

Я кивнула и забралась к бабушке под одеяло. Я в детстве часто так делала, натворю дел, а вечером приползаю к ней под теплое крылышко. Так что утром она совсем не ругает. Что говорить, я была хитрым ребенком.

— Что же она такого тебе сказала?

— Правду. Как я на свет появилась, и при каких обстоятельствах.

— Прямо так всю правду и поведала? — не поверила бабушка.

— Да. Сказала, что любовник заставил ее соблазнить папу и забеременеть, а когда она опомнилась, написала родителям. Но вместо них почему-то инквизиторы появились и меня забрали. Кстати, бабуль, а ты не выяснила, что это за любовник был?

— Эля, я тебе поражаюсь. Ты так спокойно об этом говоришь?

— Так перегорело, бабуль. Я вчера переживала. А сегодня у меня другие поводы для этого дела нашлись.

— Ваше рандеву с репетитором?

Я подскочила, залилась краской и спрятала свое пылающее лицо.

— Бабуль, ну, ты-то откуда знаешь? Живешь же в другом крыле.

— Слухами земля полнится, — хмыкнула бабушка и тоже забралась под одеяло. — Глупая ты, Эля. И молодая совсем.

Она обняла меня, поцеловала в макушку, вздохнула, жалея меня дуру.

— Подозреваю, теперь ты мне его уволить не дашь.

— А зачем, бабуль? Он хороший учитель. Смотри, как многому меня уже научил.

— Я не об учебе сейчас говорю. Ты хоть любишь его?

— Бабуль, ну какая любовь? — фыркнула я. — Он мне нравится. Иногда. Да и ничего хорошего любовь эта мне не принесла. Горе одно.

— Эх, ладно. Встречайся с ним, если хочешь. Если тебе так легче. Только если не по сердцу он тебе, так может погодить с.

— Бабуль. Хватит уже об этом. Я сама разберусь.

— Разберешься. Дел только не натвори, пока разбираться будешь. Он же не твой мальчишка глупый. Он взрослый мужчина, который так просто не отступится.

— Бабуль, на нас Угличах даже сам Бальтазар Бьюэрман зубы обломал. Куда там до него Дирееву.

— Ох, не скажи внученька. Этот фрукт поопаснее будет. Ты не признаешь, а он в сердечко твое может окольными путями пробраться, и не заметишь. А то, что легенды читаешь, хорошо. Нашу историю надо знать, чтобы в будущем ошибок ненужных не наделать.

— Я понимаю. Ева еще убеждала меня к тебе в МЭСИ поступать. Возьмешь?

Бабуля чуть джигу не начала на кровати танцевать от радости. И не скажешь, что бабушка.

— Бабуль, а расскажи мне об экзаменах? Они сложные или как? Учти, я не хочу, чтобы все на факультете знали, что я твоя внучка.

— Не вопрос, котенок. Никто не узнает. Но экзамены на общих основаниях все-таки не стоит проводить.