Книга Особенные. Элька-2, страница 139 – Ольга Ильина

Крыс порадовался сданному экзамену, нахмурился, когда рассказала о Дирееве, а вот о Егоре упоминать не стала. Боюсь, что ему вся эта история не понравится. И, теперь он не хуже Агнессы может мне жизнь подпортить. Если прежнего Крыса можно было в банку посадить, хрен выберется, а Агнессу в ванне запереть, то Крыс — кот, замучает всех. В том, что он по-прежнему голосистый я успела убедиться при приветствии. Да и когти эти оптимизма не внушают.

А вечером Диреев принес мне досье. И открыв его, я поняла, что Егора подставили. На самой первой странице была фотография.

Девушка, слегка прикрытая простыней. Она лежала на животе, лицо повернуто в бок, глаз почти не видно. Светлые волосы рассыпаны по подушке. И знакомая татуировка на руке, которая сейчас не светилась, превратившись в обычную синюю краску. И номер. А рядом их совместная фотография с какой-то вечеринки. И тот же слегка презрительный взгляд. Я бросилась к Дирееву. Не застала его в комнате, тогда решила найти бабушку, но и ее в комнате не оказалось. Зато оба обнаружились внизу.

— Вот вы где. Нам надо поговорить.

Я рассказала им все. От и до. Как увидела свое свечение в зеркале, но у убитой его не было, как мы встретились в туалете, и эта психованная девица копировала меня. Но главное, татуировка пачкалась. Что совершенно невозможно, если ты истинная искра. Я проверяла на Эспе, на Омаре. Но они, казалось, не слышали меня.

— Милая, послушай, в инквизиции не дураки сидят, понимаешь? Они все проверили. Они были в его номере одни. Никто посторонний туда не входил и не выходил. В отеле везде камеры. И записи никто не менял.

— Я не говорю, что убил не он, я говорю, что она не искра. А значит, никакой смертной казни быть не может.

— Эля, это недоказуемо.

— Я расскажу на любом суде, что встречалась с ней, что и как она делала.

— И любой суд докажет, что ты говоришь это, чтобы спасти бывшего.

— А разве это отменяет то, что я не лгу? Бабуль, ну, пожалуйста. Сделай что-нибудь. Останови все это безумие. Пусть они проведут еще одно исследование.

— Это невозможно, Эля.

— Да почему нет?

— Потому что тело девушки уже кремировано.

— Как удобно, — хмыкнула я. — Хорошо, а номер? Номер на ее руке?

— Этот номер зарегистрирован в инквизиции. Она была искрой. У нее был даже свой хранитель.

Вот так. Каждый мой довод разбивался об их аргументы. Что бы я не говорила, что бы не пыталась доказать, везде встречалась с глухой стеной отказа. И вдруг поняла.

— Тебе все равно. На руку даже. Вам обоим.

— Ты чушь сейчас несешь, ты знаешь? — встрял Диреев.

— Может быть. Но его убьют. А вы ничего не хотите делать.

— Глупая, мы же о тебе заботимся, — поддержала бабушка.

— А обо мне не надо заботиться. Я как-нибудь сама справлюсь, — ответила я и ушла, полностью разочарованная разговором.

Они оба не хотят меня слушать. Все решили для себя, но я так не могу. Я не могу просто сидеть здесь и ждать, когда невиновный умрет. Когда он умрет. Поэтому я не думала, просто набрала номер Виктора и побежала наверх, собирать вещи.

Единственным препятствием был Крыс, который увидел мои метания по комнате и страшно удивился:

— Элька, ты что это такое делаешь?

— Прости, Крыс, но тебя это не касается, — ответила я, взмахнула рукой и отправила его… в Мексику. К Эспе. Он даже понять ничего не успел. Прости, Крыс, но в этом деле ты мне только помешаешь.