Книга Особенные. Элька-2, страница 150 – Ольга Ильина

— Только давай без нотаций.

— Да какие тут нотации. Я думаю, куда нам теперь бежать?

— С чего ты решил, что я бежать буду, — хмыкнула я.

— Элька, ни бабушка, ни Диреев твой, никто другой тебя сейчас защищать не станут. Ты преступление совершила.

— Совершила, значит отвечу.

— Тьфу, дура.

Не знаю почему, но у меня была стойкая уверенность, что ничего со мной не будет. Что Диреев придет и спасет.

— К тому же, они сначала доказать должны, что я действительно причастна.

— Ты дура, Элька. Знаешь, на что эти инквизиторы способны, если захотят? Те приемчики, которые ты раньше видела, детский лепет по сравнению с тем, что они действительно могут сделать.

— Крыс, успокойся. Ну, не убьют же они меня.

— Я не этого боюсь. Есть у них способы в мозгах так покопаться, что потом в безвольный овощ человек превращается.

— Да ну, бред все это. Я искра. Они не посмеют.

— Ты помогла сбежать смертнику, Элька. И эти посмеют.

Я нахмурилась. Кажется, был в книге заклинаний Евы подобный эксперимент. Та книга, что она мне дала, была не просто собранием рецептов, но и историй разного рода экспериментов, которые так любил проводить ее темный любовник. Она не называла имени. Только загадочное «J». Именно так. Просто буква. Я бросилась в комнату. Взяла книгу и пролистала страницы в поисках того самого описания. Нашла и вчиталась в красиво выведенные строчки: «J сказал, что так надо. Хотя мне тошно было присутствовать. Но ему хотелось увидеть не только действие этой силы, но и заставить остальных понять, ради устрашения, на что он способен. Мы пришли в колонный зал. Собрались все. Кто-то со страхом, кто-то с наслаждением предвкушал новое шоу. Наконец, ввели Аскольда, слабого, трясущегося, но все еще не сломленного. В этот момент я зауважала этого сильного мужчину, и увидела в J то, что не хотела замечать годами. Его жажду к бесконечному могуществу и превосходству. Я увидела, как Аскольда ставят на колени, как J схватил его за волосы, улыбнулся своей порочной улыбкой, опустился на колени напротив и посмотрел в глаза. Несколько минут ничего не происходило, а затем Аскольд закричал так громко и пронзительно, что я отвернулась. Этот крик оборвался, а я страшилась оглянуться. И все же сделала это из страха, что J заметит мою слабость и накажет. А я так боюсь его наказаний. Так боюсь.

… Повернувшись, я поняла, что Аскольд жив, но его глаза. Что-то было с ними. Что-то страшное и пугающее. Они были пусты. Словно сам дух покинул это живое и, в то же время, мертвое тело. J поднялся с колен, брезгливо отер руки платком и оттолкнул безвольного Аскольда ногой.

— Ты был моим другом. Моей правой рукой, но ты предал меня. Предал наши идеалы. И я увидел все. Кто и как тебе помогал. Каждую мелочь, каждое твое воспоминание.

Кто-то вскрикнул, кто-то бросился бежать, а я закрыла лицо руками, радуясь, что была слишком слаба, чтобы согласиться участвовать. И все же J увидел это. Увидел, как Аскольд предлагает мне бежать, убеждает, что иначе я погибну. И то, что я не сказала об этом, привело его в настоящую ярость. Он перевел взгляд на меня, улыбнулся, почти нежно, а я вздрогнула. Потому что знала, что сегодня мне не поздоровиться…»

Меня трясло от прочитанного. Этот J настоящий урод. Чудовище. Как Ева могла быть такой? Как она могла позволить так с собой обращаться? Не понимаю. Это непостижимо. И мерзко. А еще, если все, что здесь написано, правда, и эти инквизиторы действительно могут так поступать с людьми, то надо подумать всерьез, о предложении сбежать куда-нибудь на время. Хотя бы до тех пор пока вся эта шумиха с побегом не уляжется.