Книга Особенные. Элька - 3, страница 50 – Ольга Ильина

— Так это я виновата в том, что ты сделал?

— И нет и да. Ты была слишком наивной, слишком доверяла мне, а я не понимал почему? Я не понимал, не верил до конца, что ты можешь так меня любить. Что ты видишь именно меня, а не урода, у которого вместо таланта и силы одни крупицы. И это пугало меня. Твоя любовь пугала меня и делала слабым. Заставляла себя ненавидеть.

На этот раз молчали мы оба. Я слышала урчание мотора, ветер, биение собственного сердца, но в душе было так же пасмурно, как там, за окном. И мне хотелось плакать, потому что сейчас, каждым своим словом он воскрешал то, что я так тщательно старалась забыть.

— И наша ночь…

— Пожалуйста, не надо об этом, — простонала я, но он не послушал.

— Я должен, должен тебе все рассказать, потому что иначе ты не поймешь. Это была самая прекрасная ночь в моей жизни. Не знаю из-за чего больше. Тогда мне казалось из-за силы, а ты… у меня было достаточно женщин. Я не понимал тогда… многого.

Внезапно он остановился. Прямо на дороге, а потом съехал на обочину, заглушил мотор и повернулся ко мне.

— Я не понимал, что с любимой женщиной все иначе. Я убедил себя, что любовь не так важна, как сила. И я ее получил, и был счастлив. Видел восхищение в глазах отца, неверие и восхищение, а после страх, что я использовал внучку Алевтины Углич.

— Замолчи, пожалуйста…

— Нет, — он схватил меня за плечи, но в глаза его я смотреть не могла.

— Он на меня наорал, а я впервые за всю свою жизнь ударил его магией. Так сильно, что потекла кровь. Я увидел страх. И мне он понравился, понравилась вся эта власть. Стоит только щелкнуть пальцами, и мир переворачивается, ты получаешь все, что захочешь. Любая прихоть исполняется, любой каприз. Ты можешь иметь все. Деньги, власть, женщины, любая. И я наслаждался всем этим. Долго. Целый месяц. Пребывал в какой-то безумной эйфории. А потом ты начала мне сниться. И все эти девушки, что окружали меня… с ними не было и десятой доли того, что было с тобой. Нет, я пытался убедить себя, что все не так, что ты мне не нужна, пока не затошнило, пока не понял, что все они одинаковые, что как бы красивы, умны, добры и нежны они не были, мне нужна только одна. Я понял тогда, что ошибся с выбором. Понял, что вся эта сила ничто, если тебя нет рядом, если ты не смотришь, не восхищаешься, не говоришь со мной. Ты знаешь, что я порой ждал ночи, целый день, потому что знал, что там увижу тебя, там я буду рядом. И там ты не будешь смотреть на меня с такой болью, как тогда в Праге.

Чертовы слезы, чертов Егор. Ему удалось довести меня до слез, разбередить старые раны и основательно там поковыряться. Так плохо мне не было уже давно.

— Я жил, существовал точнее, зная, что у меня нет никакой надежды, что я не смогу ничего вернуть, что я сам так бездарно все испортил. Сам же разрушил свою жизнь, и даже то заключение в камере смертников показалось глупой шуткой по сравнению с тем дерьмом, в котором я пребывал все это время. А потом появилась ты, чтобы меня спасти.

— Я сделала это, потому что ты был невиновен.

— И только?

— Зачем ты спрашиваешь? Зачем мучаешь меня? Все кончено, все давно уже прошло.

— Нет. Не прошло. Иначе, зачем мне жить? Я не собираюсь больше ни дня жить без тебя.

— А меня ты спросил? Хочу ли я возвращать давно похороненное прошлое?