Книга Особенные. Элька-4, страница 107 – Ольга Ильина

— Элька, ты чего при всех такие вещи говоришь? — недовольно пробурчал темный.

— А что такое? Ты что же, передумал что ли?

— Да пошлет она меня.

— Не пошлет. Я почву подготовила.

Ага, два дня подружке расписывала, какой несчастный и непонятый другими у меня однокурсник. Правда, Кристина отреагировала скептически. За целый год кураторства изучила мальчишку, как облупленного, а вот мой рассказ о каких-то делишках со светлыми родственниками заставил подругу задуматься. И крепко задуматься.

— В общем, так, бери быка за рога, пока объект в нужной кондиции и приглашай. А то, знаешь ли, есть у меня кандидат получше некоторых…

— Я тебе дам получше, — взвился одногруппник. — Я этому твоему кандидату весь нос расквашу.

— Эр, ты тогда кончай тупить и срочно ее пригласи. Крис ведь у нас девушка видная, красивая.

В общем, убежал мой приятель разыскивать свою хранительницу, а я осталась завистливо вздыхать, ведь мне подобное счастье уже не светит. А чтобы как-то отвлечься от своих душевных терзаний, я решила с головой уйти в учебу. И знаете, мне понравилось. Уроки, факультативы, и постоянное ожидание, когда же, наконец, я окажусь в восточной башне, где не просто интересно, потрясающе. И не только в подвалах.

За этот месяц мы с Юми, побывали почти на всех этажах, где каждая группа студентов и выпускников увлеченно над чем-то работала. Верхние этажи занимали более-менее безопасные экспериментальные лаборатории, все что внизу, было опасно. Например, минус первый этаж занимала лаборатория по укрощению торнадо, стихийники во главе с Кларой, деканом светлого факультета пытались найти способ предотвращения разрушительных последствий природных стихий. В небольших, укрепленных защитой куполах, оживали и растворялись маленькие вихри, а студенты тратили большую часть времени на обычное наблюдение. Я не понимала раньше, как можно вот так, часами просто стоять и ничего не делать, а теперь поняла. Они не просто стоят, они строят в сознании все возможные варианты событий, изучают последствия, просчитывают все до мелочей, потому что если ошибутся то много месяцев работы целой команды пойдет насмарку и придется начинать все сначала. В моем же случае, необдуманная ошибка могла повредить артефакт или выпустить на волю что-то страшное. Поэтому я тоже часами рассматривала какой-то предмет, прежде чем взяться за очистку.

Единственное, что я так и не успела посетить — это питомник. У них там какая-то заразная инфекция приключилась, и питомник закрылся на карантин, впрочем, и мне тоже стало не до походов по этажам. Илья Захарович, заметив мои успехи, начал обучать меня более серьезным вещам, а именно обезвреживанию темных артефактов. Правда, на первых порах учитель меня страховал, и постоянно повторял:

— Прежде чем приступить к нейтрализации артефакта, тысячу раз подумайте, Элечка, создайте план, закрепите его в сознании, просчитайте варианты, выведете соотношение риска и только тогда, не раньше, приступайте к обезвреживанию, но если вы сомневаетесь, если чувствуете, что не справитесь, лучше не рисковать.

Я и не рисковала. Даже жуткую куклу отложила до лучших времен. Тем более, и у меня, и у Алексия Юрьевича и без нее было полно материала для работы. Признаюсь, не ожидала, что история магии станет самым любимым моим предметом. Не только уроки, но и факультативы, на которые собралось чуть ли не пол института. И с каждым Алексий Юрьевич работал индивидуально. Юми с упоением вчитывалась в историю возникновения той или иной техники разных эпох, Катю очень интересовала история кланов оборотней, их уклад жизни, традиции, иерархия правления, Федя тащился от стихий и всего, что с ними связано, они даже карту времени составили с профессором, для того, чтобы с помощью истории раскрыть величайший ребус современного стихийника, как наиболее точно определить радиус губительного влияния магии. Ну, а я, само собой, изучала артефакты. В коллекции Ильи Захаровича было столько удивительных, загадочных предметов разных эпох, сделанных руками знаменитых, и не очень, мастеров. Мой учитель даже и не догадывался о ценности некоторых из них, а благодаря Алексию Юрьевичу, коллекция не просто стала собранием хлама, а иллюстрацией живой истории, оживающей с каждым новым предметом буквально на наших глазах.