Книга Последняя из рода Леер - 2, страница 5 – Ольга Ильина

— Через две недели набор в кадетский корпус ищеек. Хочу пойти туда.

— И давно ты решил?

— Давно, — ответил Зак. Наверное, в тот день, когда попросился остаться в Академии младшим преподавателем. Взгляд Эльвиры в тот момент, когда он озвучил свою просьбу, он, наверное, не забудет никогда. В ее глазах была жалость. Она смотрела на него, как на несчастного, забитого, лишившегося всего щенка, отчаянно нуждающегося в помощи. А он таким не был. Она, конечно же, согласилась. А он пробормотал что-то вроде: "Забудьте" и бросился вон из ее кабинета, а потом и из академии. Бежал, не разбирая дороги, от себя, своего гнева и этой жалости, которая чудилась ему в каждом взгляде прохожих. Очнулся он только тогда, когда налетел на какого-то парня.

— Эй, — возмущенно крикнул долговязый мальчишка, чуть старше его самого, — Смотри, куда прешь.

— Извини, — буркнул Зак и уже хотел пройти мимо, как заметил клочок бумаги, который парень сжимал в руке.

— А что это у тебя?

Парень удивленно посмотрел на свои руки, но хотя бы перестал таращиться на странные волосы Зака, которые он так и не успел остричь.

— Ах, это. Объявление. Мама дала. Хочет, чтобы я человеком стал, вот и подкладывает мне всякие там курсы. То гончарное, то ювелирное дело, теперь вот это. Но этот вариант мне вроде ничего. Глядишь, и впрямь в кадетский корпус запишусь.

— А можно поглядеть?

— Да забирай, — хмыкнул парень и всучил Заку бумагу.

Он отошел подальше, сел у фонтана и прочитал листовку, в которой предлагалась всем желающим поступить в первый организованный кадетский корпус при департаменте ищеек. Обучение совершенно бесплатно, целых три года на казенном пайке, а по завершении гарантированная работа в самом престижном государственном учреждении Велеса.

Зак несколько раз прочитал объявление, а потом бережно сложил и сунул в карман. Ему показалось в тот день, что это знак. И он решил, во что бы то ни стало поступить в этот кадетский корпус и попасть в департамент ищеек, чтобы затем осуществить то, что не давало ему покоя тогда и сейчас: найти предателя.

— Мать расстроится, — вздохнул отец, — Но я с ней поговорю.

— А я думал, ты будешь против.

— Если бы ты сам не решил уйти, я бы тебя прогнал. Не твоя это судьба сынок, жить в деревне, быть как я.

— Что ты говоришь, отец? — удивленно воскликнул парень, — Чем плоха твоя жизнь?

— Может и не плоха. Для меня. Но для тебя…Для вас с Риланом я хотел другой судьбы. Хотел, чтобы вы мир повидали, людей разных, учеными людьми стали. Когда я про ваш дар узнал, обрадовался. Думал вот оно чудо. Ты знаешь, я, мой отец, дед и прадед всю жизнь здесь, на этой земле спину гнули, потому что жизни-то другой не знали. А ты, сынок, другой. Ты — моя гордость.

Слышать эти слова от отца, видеть насколько он переживает, было тяжело, но все-таки Зак почувствовал облегчение. Благословение родителей очень дорогого стоит.

— Спасибо.

— Боязно мне за тебя, сынок. Один ты у нас остался. Ты уж береги себя.

— Поберегу, — улыбнулся Зак.

— Писать не забывай. Мать рада будет. Поплачет, конечно, поворчит на меня, дурака старого, что не отговорил и успокоится. Она ведь мечтает, чтобы ты здесь остался, да на Марьинке женился. Детишек бы нарожали, внучат для нас. Дом рядышком соорудили. А что? Ты здоровый. Вон как за лето вымахал. И не узнать стало. А не хочешь на Марьинке, то дочка Силантия, Аринка, давно по тебе вздыхает. А что? Хорошая жизнь была бы, а сынок?