Книга Последняя из рода Леер - 5, страница 86 – Ольга Ильина

Когда их схватили, повелителю показалось правильным помучить своего бывшего ведущего, причинить невыносимую боль, такую, что и умереть не страшно потом. Наоборот, для тебя она будет казаться величайшей наградой. Он заставлял его убивать его же соратников, друзей, братьев, тех, с кем делил кров и пищу. Убивать по одному на ее глазах.

Повелитель обещал освободить ее после, дать возможность уйти им обоим. Вот только когда он это сделал, она смотрела на него, как на грязь, как на чудовище, как на таракана. Брезгливо и равнодушно.

Он целовал ей ноги, говорил что-то, шептал слова любви, а она оттолкнула:

— Любовь? Я не знаю, что это такое. Но я знаю, что такое семья, а ты убил их всех. Кто ты теперь? Убийца, мразь, чудовище? Нет, ты просто трус, слабак, прикрывающийся любовью. Кому нужна твоя любовь?

В тот же вечер она вскрыла себе вены ржавым гвоздем.

А ему не дали даже попрощаться.

Тогда, в пустой, сырой камере к нему и пришла Всевидящая…

Появление Гара прервало все еще такие живые воспоминания.

— Спасибо, — прошептал парень и улегся на соломенный лежак.

— Твоя сестра, — догадался Нил.

Гар долго молчал, а Нил даже и не ждал, что тот ответит.

— Я должен был ее защитить.

— Ты ничего не мог сделать.

— Слабое и глупое утешение, — хмыкнул он, — Я должен был ее спасти.

— Насколько сильно это изменило будущее?

— Я не знаю. Не знаю, как и почему это случилось. Я даже не знаю, жива ли моя мать. Я не чувствую ее.

— Но ты все еще здесь. Значит, жива.

— Когда мы виделись в последний раз, то поругались. Я назвал ее дурой, хотя на самом деле так не думал. Она была лучшей из нас. Веселой, забавной, очень доброй. И я все спрашиваю себя, почему она?

— Потому что это жизнь. К тому же, может быть, когда ты вернешься назад, она будет там. Кто знает, насколько сильно ее, да и твое будущее изменилось.

— Я бы очень хотел верить в это.

— Я бы тоже… хотел верить, что где-то есть мир, который я мог бы назвать своим домом.

* * *

Время у меня еще оставалось, поэтому и рискнула в деревню заглянуть. Оказалось, меня здесь знали, и ждали даже. Но не как последнюю из рода Леер, а как будущую повелительницу Адеона и их земель тоже. Вот только не хотела я никем повелевать. Никогда не хотела, но всегда хотела быть с ним. Вот такая дилемма получается.

Побратимов было немного, не больше сотни. Старейшин у них не было, но был вождь. Большой лев, по имени Леон, очень другого Льва напоминал. Может братья? Ему-то я и рассказала о подземных городах, чем очень воодушевила. Да и о своей идее поведала.

— Это огромная радость для нас — знать, что мы не единственные выжившие. Но в тебе я вижу большую печаль. Осторожнее, милая. Печаль рождает горечь, горечь — отчаяние, а отчаяние дает шанс для тьмы.

— Кем вы были в Триноне?

— Советником. Одним из многих. Лееры никогда в них не нуждались, но так было положено. Они всегда сами решали судьбу Тринона, и когда и как открывать врата.

— Погодите, врата и раньше открывались?

— А как же. Лилиана была ходящей между мирами. Она могла открывать и закрывать врата, когда захочет.

— Но мы все знаем, что тьма пробралась в наш мир через врата.

— Что вы, миледи! Тьма была здесь всегда. И врата здесь совершенно не при чем.

— Тогда я совсем ничего не понимаю.

— А здесь и понимать нечего. Тьма обрела такую силу в тот момент, когда побратим впустил ее в душу.