Книга Да здравствует королева!, страница 50 – Ольга Ильина

За все время, что капитан Харди провел здесь, ему не раз пришлось столкнуться и с той, и с другой стороной сил. И он как-то умудрялся оставаться нейтральным, никому не подчиняться, и идти своим путем. До последнего времени ему это позволялось, но не сейчас. Накал страстей достиг своего предела, и капитана призвали вступить в это противостояние, выбрать одну из сторон. Вот только какую?

Ему нужен был совет того, кто за их недолгое знакомство успел вызвать уважение своей силой, бесстрашием и обостренным чувством справедливости. Этим кем-то был Семар.

Он решил начать издалека, и для начала, пригласить того в свой старый кабинет.

— Присаживайся. Выпьешь что-нибудь? — предложил он, но помощник отказался, заинтересованный больше предстоящим разговором, чем обстановкой комнаты.

— Ладно, а я вот выпью. Дело у меня не простое, на трезвую голову не решается.

Семар догадывался, что Харди пьет вовсе не от желания забыться. Просто его нога часто и невыносимо болела. А природная проницательность позволила понять, что капитан мужественный человек, несмотря на свою отталкивающую внешность и непростой характер, люди, выдерживающие такие боли другими быть и не могут. Его было за что уважать, и Семар его уважал.

— Ты помнишь, как только мы приплыли, я получил записку?

— Синий конверт, корявый почерк, южное наречие.

— Какой ты наблюдательный, — хмыкнул Харди. — В том, о чем я попрошу, эта наблюдательность тебе пригодится.

— И что за дело?

Харди не спешил с ответом, несколько минут цедил свой бокал, глядя куда-то в пустоту.

— Ты знаешь, я всегда любил море, бредил им, мечтал плавать на большом, красивом корабле. И я многое отдал за свою мечту, иногда кажется, что слишком многое. Сейчас здоровье мне плавать уже не позволяет. Да и… заниматься торговлей людьми… здесь нужна безжалостность, а я в последнее время сочувствовать начал. Вот, тебя пожалел, мальчишку этого. Да и претит все это, тошно, от самого себя тошно. Смотрю в зеркало и монстра вижу, не внешне, внутренне. Прогнить не хочу, на мне и так смертей, как шрамов этих — не счесть. Вот и думаю я, что пора что-то менять. Здесь. Но видишь ли… не так просто все это, не так просто уйти, когда перед тобой долг висит.

— Долг?

— Когда-то наместник спас мне жизнь, а теперь, в том самом письме, он попросил меня об услуге. Услуге мне неприятной и несправедливой. Я не очень верю в эту самую справедливость, но и предавать тех, кто мне доверяет, не умею. А то, что предлагает Хегай самое настоящее предательство.

— Чего же он хочет?

— Чтобы я убил одного человека. Он мне не друг, но и не враг. И, скажем так, его мотивы мне понятны, может, даже близки. Его зовут Чезаре, для кого-то бандит, для кого-то борец за свободу, для меня кровник. Я убил его брата.

— Что требуется от меня?

— Пока не знаю. Не знаю, нужен ли мне твой совет, нужен ли мне вообще чей-то совет…

Харди снова надолго замолчал. Семар не мешал, ему самому нужно было о многом подумать. Он никак не мог разгадать этого человека, который без жалости утопил его корабль, погубив множество людей, но без всяких сожалений отпустил на волю тридцать пленников, включая того, кого ненавидел больше всего — Кроули.

Мужчина, наконец, понял, почему капитан так его ненавидел. Все дело в слухах, которые ушлый целитель о себе поддерживал. Харди тоже слышал эти истории об удивительном человеке, способном излечить любую рану. И конечно, при своем состоянии и внешности, он хотел поверить, что такой человек действительно есть, что он сможет ему помочь. А тот оказался всего лишь лживым, недалеким, жадным до денег, целителем недоучкой, конечно, способным излечить простуду или старческие болячки, но от шрамов избавить, здоровье вернуть тот не мог. Это ввергло Харди в отчаяние, ведь с этим человеком он связывал все свои мечты и чаяния. Сейчас обида поутихла, и он смог отпустить бесполезного целителя.