Книга Тайна Солнечной принцессы, страница 59 – Ольга Ильина

За секунду он добил последнего врага, а я почему-то на это мгновение ослепла, но лучше бы тогда еще и оглохла. Ведь если не видела, то это не значило, что не слышала как ломаются кости позвонков, как он вытирает меч об одежду поверженного врага, как переступает через упавшее тело, как хлюпает под его ногами грязь, смешанная с кровью, как он подходит ко мне и снимает пелену, а потом касается окровавленной перчаткой лица и едва слышно произносит:

— Ну, здравствуй, Клементина.

Да, страшное было воспоминание, и в то же время… я подумала вот о чем: ведь тогда он уже знал, кто я. Не знаю, но почему-то я думала, что в тот момент произошла наша первая встреча. А теперь, вспомнив то время, поняла, что не первая. Тогда где? Где же он меня видел?

Впрочем, очень скоро мне представился шанс спросить, когда воздух в комнате накалился и сквозь разорванное пространство ко мне пришел он — мой страшный демон из кошмаров, которого я, глупая, умудрилась полюбить.

Сразу заметила, что ему плохо, не внешне, нет. А в глазах тоска — страшная и безысходная, как покрытая льдом речка. Пришлось мне рискнуть, слезть с кровати, на которой сидела, и преодолеть те несколько шагов, что нас разделяли. Когда я его обняла, вздрогнул, но отталкивать не стал. Видно, и, правда, смертельно устал. Тогда я обняла крепче, коснулась губами его щеки. Этого, он, конечно, стерпеть не мог. Мягко, но настойчиво отстранился и отвернулся, чтобы не видела, только не обратил внимания на зеркало, в котором я успела заметить, как сильно полыхают его глаза. Не сдержалась, обняла его сзади и прошептала:

— Бедный мой, до чего же ты себя доводишь.

Он не ответил, замер, но не отодвинулся. Уже радость. Так мы и стояли, не знаю, сколько. Долго, наверное. Я прижималась щекой к его спине, а он медленно оттаивал.

— Сегодня был трудный день.

— Да, Эвен говорил. Ты побудешь со мной?

— Прости, я должен идти.

— Боишься не сдержаться? — поняла я.

— Не боюсь. Я знаю, что не сдержусь.

— Знаешь, о чем я думала, пока ты не пришел?

— О чем?

— Когда ты увидел меня впервые? Я помню, как впервые тебя увидела я, но ты… ты тогда уже знал, кто я.

— Неудивительно, что ты не помнишь. Ведь это я нашел тебя в лесу, маленькую, хрупкую, с той чудовищной раной на лице.

— И тогда ты понял?

— Нет, я понял тогда, когда ты открыла глаза и сказала…

— Что? Что я сказала?

— Ты сказала, что у меня пожар в глазах, что ты больше не любишь огонь, а после позвала маму. Странно, я никогда не думал, что это так происходит.

— Как?

— Отец мне говорил, но я не понимал. Не верил ему. Знаешь, я винил его за Мариссу. Почти ненавидел. А там… когда увидел его горе… я вдруг подумал, что никогда бы не хотел пережить что-то подобное, никогда. Я поклялся себе, что сделаю все, чтобы оградить себя от этой страсти. Но даже подумать не мог, что буду жаждать… тебя, больше, чем что-либо. Когда я увидел тебя впервые, я испугался. Позволил Агеэра забрать, я позволил ему ломать тебя…

— Тш-ш. Не надо, пожалуйста, не надо вспоминать, — попросила я, но он словно был не здесь, словно разговаривал не со мной, а с собственным сердцем. В каком-то смысле так и было.

— Ты не представляешь какой страх я испытал, увидев тебя там — на поле полном крови, огня, смертей, и я… там, посреди всего этого, с тобой. И ты смотришь на меня, как на демона, как на исчадие бездны, словно ты сама в бездне. В тебе тогда было что-то, мне показалось, что еще шаг, одно движение, и ты умрешь… А потом мне рассказали, что творил с тобой дед. Одни боги знают, как я хотел тогда свернуть ему шею. Только одно остановило — понимание, что не только он один виноват. Я виноват не меньше.