Книга Призраки прошлого, страница 126 – Ольга Ильина

— Прямо сейчас? — похлопала глазами я.

— Да когда захочешь. И я очень надеюсь, что ты его подпишешь.

— А если нет?

— Тогда как минимум одна искалеченная жизнь будет на твоей совести.

И он ушел, а я сидела на кровати, в полном шоке. И что это такое сейчас было?

— Спасибо, что прибыл так быстро, — проговорил повелитель, глядя на развалины старого, когда-то большого и величественного родового дома Нефритовых кинжалов. — Знаю, как для тебя это было тяжело.

— Ты позвал, я пришел, — откликнулся Халиэль, в отличие от Инара, он не смотрел на долину, это место и так каждую ночь являлось ему в кошмарах.

— Как там наш гость?

— Мы расстались у Черного озера.

— Значит, он все-таки появится к балу, — Инар говорил как всегда спокойно и равнодушно, но полукровка все же уловил нотки недовольства в его голосе.

— Мы могли бы…

— Оставь. Я всегда знал, что надолго его не задержать.

— Зачем он здесь?

— Я надеялся, ты поможешь мне ответить на этот вопрос, — признался повелитель.

Халиэль не очень понял, но все же рискнул задать еще один:

— Как гость из пустынь связан с развалинами Нефритового дома?

— Все ниточки ведут сюда, — не стал скрывать Инар. — История красной чумы началась здесь, как и история Кровавых песков.

— Как и моя история.

— Наша, — поправил он, — наша история. Эсмаил был связан с Саргоном Агеэра. Именно здесь они испытывали первые образцы смертоносного яда, именно здесь проводили свои эксперименты. Я никогда не спрашивал, каково это было, видеть, как умирают твои близкие, друзья, и ты ничем не можешь им помочь?

— Это было… тяжело, — с трудом, но все же ответил полукровка. Его горло словно сжало спазмом с такой силой, что он едва мог дышать. Да, он помнил и этот замок, и дом, дэйвов и полукровок, что жили здесь, ходили по этим полям, но он также видел, как эти поля горели, а дом разваливался на куски.

История Халиэля была в чем-то трагичной, в чем-то поучительной, в чем-то закономерной. Его отец был стержнем дома Нефритовых кинжалов. Мать — полукровка, не имеющая семьи, а значит, не имеющая защиты. Девушка была юной, свежей, невообразимо красивой, и идеальным объектом для удовлетворения мужских потребностей высокородного дэйва. В то время высшие часто заводили себе такие вот игрушки, и даже целые гаремы. Когда игрушка надоедала, ее продавали или дарили друзьям, как вещь, многих просто возвращали в семью, или выбрасывали на улицу. Дальнейшая их судьба была весьма незавидной.

Единственное, что не позволялось в подобных играх высших — допускать беременности рабыни. Но отец Халиэля это допустил, позволил мальчику родиться, и даже оставил при доме. А когда мальчик подрос, он сделал его Тенью своего старшего сына, наследника. Что говорить, Эсмаил не страдал человеколюбием, как и любовью к своим бастардам.

Для него мир делился на дэйвов и полукровок, высших и рабов, которые существовали только для одного — служения высшим. И разве не величайшее благо для полукровки послужить своему сюзерену? Стать Тенью, или подопытной крыской в ужасающих экспериментах.

Халиэль не помнил, когда это началось, когда Эсмаил привел Агеэра, когда появились другие, подобные ему, фанатики, но помнил день, когда умерли первые полукровки, отравленные страшным ядом, истекшие кровью за считанные минуты. За ними были другие и третьи, а когда в Нефритовом доме остались только домашние слуги, полукровок принялись привозить, и не важно кого — мужчин, женщин, детей, больных, старых, молодых. Для них построили бараки на северном поле, но для экспериментов приводили сюда, в подвалы старого дома.