Книга Самая главная злодейка, страница 6 – Ольга Ильина

Столкнулась с повелительницей, выслушала немало про себя нового.

Я, оказывается, приживалка, выскочка и еще этот… как его… репей, вцепившийся в святое Огненное семейство. Ага, «святая» Паэль не может простить, что я поведала всему Дарранату, какой не святой оказалась ее собственная статс-дама. Там и инцесты, и насилие, и извращения всякие имелись в совсем не святом семействе Флемора, а Паэль так этому семейству доверяла.

А как она возмущалась, когда повелитель, впечатлившись увиденным, отправил совсем не невинную статс-даму, ее мужа и детишек-психов в каменоломни горы Сиель исправляться. Дааа…

Головокружительная у Далиан Флемор была карьера — от первой леди Илларии до труженицы кирки и лопаты. Хотела бы я посмотреть — пришлись ли им впору кандалы?

И мне даже не жаль, что Паэль на меня злится, хотя нет, вру, жаль. Представить трудно, что станется с нашей повелительницей, когда она узнает, что выскочка-полукровка, присосавшаяся к ее падчерице, присосалась еще и к ее обожаемому сыну.

— Это важное собрание. Последнее перед отъездом, и я не хотела быть там без тебя.

— Тей, мне совсем не хочется никуда идти. Правда. Мне плохо.

Мне очень-очень плохо.

— Серьезно? А выглядишь вполне здоровой, — поджала губы в немом укоре подруга.

Ну, не говорить же ей, что мне не физически плохо. Это скорее в душе, в груди такое чувство в последнее время возникает, словно у меня нет какой-то важной части, ее отобрали, или я сама отдала, но она болит, ноет и заставляет меня все время мерзнуть. Прямо как фантомные боли у тех, кто лишился руки или ноги. Ее нет, но она болит, не сильно, существовать не мешает, а вот жить…

Особенно тяжело ночами, собственно, их было пять. Без него. И одна с его тенью, но тень заявила, что уйдет, если я скажу хоть слово.

Я и не сказала. Тогда тень даже решилась меня погладить, и я на несколько мгновений почувствовала, что та — потерянная часть меня вернулась. Это так испугало, что я не выдержала, прогнала тень, наорала на них обоих и проплакала всю ночь. Собственно, это было вчера. А сегодня у меня болит голова, душа, сердце и прочие части моего несовершенного организма. И, кажется, я заболеваю или давно уже болею. Не знаю, все сложно и больно, и тяжело очень. И в голове полный кавардак.

— А ты выглядишь… странно, — вдруг заметила я.

Когда Тей пристально рассматривала меня, я получила возможность рассмотреть ее, увиденное мне совсем не понравилось.

Нет, если не присматриваться, она выглядела как всегда идеально: платье с иголочки, безупречно сидящее на стройной фигурке, медовые волосы забраны в замысловатую прическу, аккуратный курносый носик, все также вздернут (принцесса, как-никак) и ямочки на щеках присутствуют, когда она снисходит до искренней улыбки. А вот с глазами беда, уж я-то знаю, как они могут сиять нефритовым блеском, и эта складка между идеальных бровей не внушает оптимизма. Она явно была чем-то расстроена, если не сказать больше.

— Глаза красные. Ты плакала?

— Вот еще, — фыркнула Тея, а взгляд отвела и помрачнела.

— Принц что-то начудил?

— Причем здесь принц? — передернула плечами подруга, окончательно убедив меня тем самым, что дело все же в принце.

Так, и что же натворил арвитанский красавчик? Насколько я успела его узнать, он серьезен, целеустремлен и крайне заинтересован в моей огненной подружке. А уж как она заинтересована, правда ни в жизнь в этом не признается. Тем более не понятно, какая кошка могла между ними пробежать? Они же просто идеально подходят друг другу.