Книга Вечный сон, страница 83 – Раймонд Чэндлер

— Говоришь, сразу два колеса проколол? Сурово. А я-то думал, асфальт подметают.

— Да я на обочину съехал — меня на повороте занесло.

— В Реалито, значит, впервые?

— Да, ехал мимо. В Лос-Анджелес. Отсюда далеко?

— Сорок миль. А по такой погоде, считай, все сто. Сам-то откуда будешь?

— Из Санта-Розы.

— Весь день, значит, в пути. Как ты ехал? Через Тахо и Лоун-Пайн?

— Нет, через Рино и Карсон-Сити.

— Все равно далеко. — Его губы скривились в едва заметной улыбке.

— Имеешь что-нибудь против?

— Я? Да нет. Ты небось думаешь, что мы лезем не в свое дело. Если б не ограбление банка, мы бы тебя так не выспрашивали. Бери домкрат, Арт, и перебортуй ему колеса.

— Занят я, не видишь, что ли? — буркнул тощий. — У меня сегодня дел по горло. Кто машину красить будет? И потом — ты не заметил? Там дождь.

— Верно, дождь. Сейчас сыро, — вкрадчивым голосом сказал коричневый. — В такую погоду все равно как следует не покрасишь. Давай, Арт, помоги человеку.

— Спустило два колеса справа, — сказал я. — Если тебе некогда оба менять, можешь назад поставить запаску.

— Возьми два домкрата, Арт, — сказал коричневый.

— Слушай… — не выдержал Арт.

Тогда коричневый молча поднял на механика свои невозмутимые темные глаза, окинул его ленивым взглядом и как-то очень уж скромно потупился, после чего Арта из гаража как ветром сдуло. Он метнулся в угол, надел поверх комбинезона прорезиненный плащ, нахлобучил на голову клеенчатую шапку, схватил гаечный ключ, ручной домкрат и молча вышел, волоча за собой второй домкрат, на колесах, и даже не прикрыв дверь.

В гараж ворвался шум дождя. Коричневый ленивой походкой подошел к двери, закрыл ее, вернулся к верстаку и неторопливо сел на то же самое место. Мы остались одни, он не знал, кто я, — уже легче. Усевшись поудобнее, он спокойно посмотрел на меня, бросил сигарету на цементный пол и, не глядя, придавил ее ногой.

— Могу поручиться, что ты не откажешься пропустить стаканчик, — сказал он. — Промочить горло на дорожку. — С этими словами коричневый достал из-за верстака бутылку, разлил по стаканам какой-то густой жидкости и один стакан протянул мне.

На негнущихся ногах я подошел к верстаку и взял стакан. От вонючей горячей краски меня мутило, ужасно хотелось на воздух, под дождь.

— Все механики одинаковы, — заговорил коричневый. — Вот и Арт тоже: сначала целую неделю баклуши бьет, а потом работы, говорит, по горло. В Лос-Анджелес по делу едешь?

Я незаметно понюхал выпивку, которую он мне калил. Пахнет вроде бы нормально. Подождав, пока он первым пригубит свой стакан, я отпил глоток, задержал жидкость во рту и, окончательно убедившись, что это не цианистый калий, опорожнил стакан, поставил его на верстак и отошел к двери.

— И по делу тоже, — ответил я и направился к наполовину выкрашенной машине. На капоте лежал большой металлический распылитель. Дождь изо всех сил стучал по плоской крыше. Представляю, как, должно быть, ругается сейчас Арт.

— Тут покрасить-то надо было только одно крыло, — как бы между прочим сказал коричневый. От спиртного его сладкий, мурлыкающий голос стал еще слаще. — Но у владельца деньжата водятся, да и шофер его был не прочь заработать несколько долларов — вот и все дела.

— Старо как мир, — бросил я. Губы у меня пересохли. Говорить не хотелось. Я закурил. Поскорей бы вернулся механик. Время тянулось мучительно медленно. Мы с коричневым равнодушно смотрели друг на друга, как смотрят два совершенно незнакомых, случайно встретившихся человека, а между нами, откинувшись на спинку стула, неподвижно сидел маленький Гарри Джонс. Коричневый, правда, еще не знал об этом.