Книга Прощай, красавица, страница 65 – Раймонд Чэндлер

Рослый чуть пригнулся и задышал мне в лицо:

– Почему ты назвал меня Хемингуэй, приятель?

– Тут дама.

Он выпрямился и бросил взгляд на усатого:

– Вот видите.

Тот кивнул, повернулся и пошел к кабинету. Дверь в стене отъехала. Усатый вошел в нее, за ним Амтор.

Наступило молчание. Смуглая женщина уставилась на свой стол и нахмурилась. Рослый поглядел на мою правую бровь и недоуменно покачал головой.

Дверь кабинета отъехала снова, вышел усатый. Взял откуда-то мою шляпу и подал мне. Потом вынул из кармана и отдал мой пистолет. По весу я догадался, что он разряжен. Сунув его в кобуру, я встал.

– Пошли отсюда, приятель, – сказал рослый. – Свежий воздух, я думаю, пойдет тебе на пользу.

– Иду, Хемингуэй.

– Ну вот опять, – уныло сказал рослый. – Называет меня Хемингуэем, потому что здесь дама. Может, это какая-то непристойность?

– Поторапливайтесь, – сказал усатый.

Рослый взял меня за руку повыше локтя, и мы направились к маленькому лифту. Лифт поднялся. Мы вошли в него.

Выйдя из лифта, мы прошли по узкому коридору к черной двери и вышли наружу. Воздух был чистый, свежий, с моря плыли клочья тумана. Я дышал полной грудью.

Рослый все еще держал меня за руку. Возле дома стояла машина. Обыкновенный темный седан с частными номерами.

Распахнув переднюю дверцу, рослый сказал извиняющимся тоном:

– Это далеко не твой класс, приятель. Но свежий воздух подбодрит тебя. Возражений нет? Нам бы не хотелось делать ничего такого, что тебе не по душе.

– Где индеец?

Рослый слегка покачал головой и подтолкнул меня. Я сел на переднее сиденье справа.

– Ах да, индеец, – сказал он. – Ты должен убить его стрелой из лука. Так полагается. Индеец у нас на заднем сиденье.

Я обернулся. Там никого не было.

– Смотри-ка, нет его, – сказал рослый. – Видать, кто-то украл. Ничего нельзя оставить в незапертой машине.

– Побыстрее, – сказал усатый и сел на заднее сиденье.

Хемингуэй подошел к левой дверце, с трудом втиснулся за руль и завел мотор. Мы развернулись и тронулись по окаймленной дикой геранью подъездной дорожке. С моря тянуло холодным ветром. Звезды были очень далеко. Они безмолвствовали.

Мы выехали на бетонную дорогу и неторопливо поехали по ней.

– Как же это ты без машины, приятель?

– Амтор прислал за мной.

– С чего бы, приятель?

– Должно быть, хотел меня видеть.

– Это парень с головой, – сказал Хемингуэй. – Понимает, что к чему.

Он сплюнул на землю, сделал плавный поворот и пустил машину с выключенным мотором вниз по склону.

– Амтор говорит, что ты ему звонил, пытался забросить крючок. Вот он и решил, что надо посмотреть, с кем придется иметь дело – если придется. Потому и прислал свою машину.

– Потому что знал, что позвонит знакомым полицейским и машина будет мне без надобности, – сказал я. – Чего уж там, Хемингуэй.

– Ну вот опять. Ладно. Так вот, под столом у него магнитофон, секретарша вела запись и, когда мы приехали, все зачитала мистеру Блейну.

Я обернулся и посмотрел на мистера Блейна. Он спокойно покуривал сигару, будто сидел дома в шлепанцах, и не удостоил меня взглядом.

– Ни черта она не записывала, – сказал я. – Скорее всего, у нее там шаблонная запись, приготовленная на всякий пожарный.

– Может, скажешь нам, зачем тебе понадобилось видеться с Амтором, – вежливо предложил Хемингуэй.

– То есть пока у меня цела рожа?