Книга Проклятая мечта, страница 33 – Дана Канра

Но ничего. Это не страшно. Послезавтра у нее, у Дейны Морлан, наступит день рождения. И мама испечет фруктовый пирог со сливками, сделает горячий шоколад, соберет гостей. И бабушка тоже придет. Это обстоятельство немного расстраивало девочку, она боялась, что злая София набросится на нее прямо перед всеми гостями, если ее что-нибудь не устроит в поведении внучки. А родная мать снова не заступится.

Несмотря на все опасения Дейны, праздник прошел мирно и спокойно. Никто не ругался и не обижал ее, а мама даже подарила подарок. Толстую книгу в цветном переплете, с острыми уголками. А какая тут была бумага! Белоснежная, с опасно режущими гранями. Таких даже в школе не было. Только почему-то у Лилианы пропала ее любимая голубая шаль.

Подлец Генри впервые не появился, чтобы поздравить Дейну с праздником.

Позже, с легкой горестью думая над причинами такого его поведения, Дейна так ничего и не поняла. Зато стало чуть яснее, почему ее так расстраивают призрачные выходки. Просто она видит в нем отца. Шутящего, веселого, доброго и очень некстати исчезающего.

Каждый вечер перед сном, после обязательной молитвы Стихийным Богам, Дейна обходила комнату, пока мать мыла на кухне посуду в тазу, и шептала:

— Генри, прошу вас, вернитесь! Обещаю вам быть хорошей девочкой и не дерзить. Не высмеивать вас. Не грубить и не делать того, что вам неприятно.

Но каждый раз ей отвечала мрачная тишина. И в конце концов Дейна смирилась с тем, что Генри больше не придет. Теперь ей всегда придется жить с непредсказуемой мамой и злой бабушкой, а в школе отбиваться от задир и забияк. Не то, чтобы Дейну это пугало, но не вызывало никакого воодушевления в юной душе.

Чего бы ей хотелось?

Над этим девочка иногда задумывалась. По рождению она считалась боевой ведьмой, но по норденийским законам принимать болезненную ведьму даже в юношеские отряды никто не собирался. Что с того, что ей подвластны все стихии? Раз она лишена хорошего зрения, необщительна, задумчива, ей не место в элитных кругах норденийской знати. Будь ее матерью не Лилиана, а какая-нибудь нежная беловолосая дворянка, отношение к самой Дейне повернулось бы в иную сторону.

Но толку думать об этом нет. И поделиться не с кем.

***

— Ты никогда не думала заняться писательским делом?

С этими словами Генри вплыл в пустую, залитую прохладным солнцем ускользающего лета, комнату, куда Дейна вприпрыжку бежала, закрыв за матерью дверь.

— Да где же ты? Дейна? Дитя!

Замогильный тяжелый голос сложно было не услышать из коридора, и поэтому Дейна от радости прибавила шагу, чтобы поскорее увидеть призрака. Но совершенно забыла о фарфоровой чашке с чаем, которую несла в комнату, и, запнувшись об оставленные на ходу башмаки, упала. Горячая хрупкая посуда немедленно выскользнула из рук. Девочка попыталась удержать равновесие, но рухнула прямо на осколки.

Из комнаты выплыл Генри.

— Я так и знал, что тебя нельзя оставить одну.

— Можно! — возразила Дейна и неуклюже поднялась. — Пустяки, только юбка порвана и испачкана.

— Разве не ты обещала мне быть хорошей девочкой, когда молилась?

— Обещала, но ты не приходил.

И Дейна направила магию Воздуха сначала на осколки, собирая их в угол коридора, а затем — на испорченную юбку, чтобы высушить. Дырки придется потом залатать. И, чувствуя себя героиней, она прошла вслед за Генри. Про чай пришлось забыть.