Книга Мутные воды Китежа, страница 72 – Дана Канра

Холодным зимним утром, когда занятия отменили из-за очередного обыска в университете, Ева читала толстую старую книгу, а Веста пыталась рисовать, едва касаясь остро отточенным концом карандаша белого листа бумаги. Круглые башенки, колокола, деревянные двухэтажные дома, вымощенные серыми и красными кирпичами улицы, и, конечно же, высокий замок, разбитый на школу и университет.

Чарослов — это слово звучало гордо.

Многие века в Чарослове растили лучших чародеев, и уже век с небольшим — еще и прекраснейших ведьм. Хоть и строили эти замки с оглядкой на европейскую архитектуру, ведь принимал участие зодчий — чешский вампир, имя которого затерялось. Или скрыли намеренно.

Теперь на Китеж напали враги, и Веста, прожившая здесь всю жизнь, ничего не сможет с этим поделать.

Стройный ход невеселых, тоскливых, отчаянных мыслей нарушил тихий скрип двери и чьи-то шаги.

— Мяу! — сообщил внезапно оживившийся Агат и лизнул в нос сонную Чару. — Мяу!

Та приоткрыла желтый глаз и высокомерно глянула на него.

— Мрр?

— Наши ведьмочки вернулись! — мяукнул Агат.

Спрыгнув с кровати, он подскочил к вошедшей Лире и потерся об ее ногу.

Та с радостной улыбкой подхватила кота на руки и поцеловала в розовый нос, а потом прижала к груди. Примеру Агата последовала Чара, медленно подойдя к Владе и всеми силами пытаясь не показывать, насколько хочет теплых объятий.

Веста привстала со стула, широко раскрытыми глазами глядя на вошедших и с трудом веря увиденному.

— Лира! Влада! Вы вернулись!

— Нас вернули, — отшутилась Лира. — Твой любимый Альвиан.

— Он не… — Веста попыталась возразить, запнулась на полуслове и у нее запылали щеки. На ум пришел важный вопрос. — Что он делает?

— Проводил нас до университета и отправился за реку Смородину, договариваться с Черным Воинством. Против антимагов. Просил нас, чтобы никуда не влезали и были паиньками.

— Ага… — Веста поспешно кивнула и опустила голову, пряча улыбку. — А он просил что-нибудь мне передать?

— Нет, вроде не просил, — откликнулась Влада, прежде чем Лира успела ответить. — Но у него появилась другая женщина, если что. Дочь самого Берендея.

Эти слова сильно задели Весту, хотя она отвернулась, чтобы не подавать вида. Знала ли она когда-нибудь, что есть такая боль? Наверное — когда тетя и дядя зло шутили и колотили ее в детстве. Но где детство и где ее нынешние восемнадцать лет? В конце концов, Влада могла ошибиться, а Лира перепутать. И все-таки Веста не стала переспрашивать заново. Вместо этого она молча обняла обеих подруг.

— Мы очень рады вашему возвращению, — серебристый прохладный голос Евы звенел тонким льдом, но голубые глаза светились лучистым счастьем.

Впереди ждали уютные посиделки за горячим чаем, поглаживания котов, дружеские шутки и сонный зимний вечер.

А следующим утром Веста решилась сказать подругам то, что могло их огорчить, и в то же время было неминуемым последствием для тех, кто полгода отсутствовал в университете.

— Мы, конечно, принимали ваш облик на экзаменах, — честно призналась она, когда Влада принесла с кухни тарелки с дымящимся завтраком. — Но в последнее время никаких сил не осталось.

— Даже на себя, — равнодушно подтвердила Ева.

— Поэтому, — Веста помолчала, собираясь с силами, — у вас накопилось много долгов.

Влада угрюмо посмотрела на нее и взялась обеими руками за спинку тяжелого стула. Старое дерево хрустнуло в сильных руках — видимо, в кои-то веки мебель полетит не в Лиру.