Книга Землянка для эллионцев: спасти вселенную!, страница 16 – Вита Гагарина, Ева Мир

Халат смялся под мужскими пальцами и норовил открыть больше, чем надо. Руки Андара были чуть шершавыми, будто кожу покрывали песчинки. Но оттого прикосновение выходило лишь более волнующим. По телу разливался жар, сгущался в животе, на груди и окрашивал щеки.

— Держи наушники, — проинструктировал Андар, наконец распрямившись, выпустил мое бедро и достал из ящичка рядом маленькую коробочку. — Вставь оба, закрой глаза и расслабься. Мы вернемся, когда программа закончится.

— Я останусь с Витой, — сквозь зубы процедил Касс. — И если что-то пойдет…

— Ты ее слышал, Касс. Родной язык, — медленно произнес Андар.

— Ты превратишь ее в овощ. Ей не обязательно говорить на языке Конфедерации. Она выучит его постепенно, когда попадет в столицу.

— Она туда не полетит.

Хорошо, что я смирилась с этой мыслью ещё накануне, а то было бы неловко.

— Андар… — нахмурился Касс.

— Капитан, — поправил Андар. — Капитан Андар. И мы это уже обсуждали, Касс.

— Я остаюсь с ней, — отрубил тот.

— Буду на мостике, — сказал капитан и направился на выход.

Тем временем я надела наушники..

Андар щелкнул себя по запястью на выходе из отсека, и в кресле запустилась необходимая программа. Касс пододвинул от стола табурет и уселся рядом со мной.

— Прослежу за пульсом и мозговой активностью, — сообщил он. — И вырублю, если что-то пойдет не так.

— Спасибо, — улыбнулась я и уплыла вслед за звуками и образами, которые принялись мельтешить перед глазами.

Датчики посылали игналы прямо в мозг с.

Контрастные картины сменяли одна другую. Вкусы и запахи, название которых я тут же начинала понимать на другом языке. Урбанистические пейзажи, где стекло перетекало в пластик, а в небе вместо птиц плелись вереницы летунов. Дикая природа сотен миров. Я то стояла на вершине заснеженной горы босыми ногами, вдыхала полной грудью морозный воздух, то бежала по влажному тропическому лесу, слизывала с губ сладковатую пыльцу от неизвестных цветов.

Во мне нарастало приятное чувство усталости и неги. Время растворилось, и когда картинки и звуки закончились, я продолжала неподвижно лежать, наслаждаясь тишиной и комфортом.

— Вита, — тихонько позвал меня Касс.

— М-м-м, — выдала я вместо ответа.

— Вита! — испуганно встрепенулся он и, подсунув одну руку мне под голову, приподнял за плечи. — Совсем не можешь говорить?

Касс тряхнул меня, а я открыла глаза и растянула губы в улыбке. Его лицо оказалось неожиданно близко. В голубых глазах плескалось беспокойство. И тут я поняла, что этот гад — халат — сполз, обнажив плечи и верх груди.

Я сидела на своей странной кушетке и рассматривала встревоженного Касса, а он — меня. Внутри расползалось тепло — несмотря на опавший халат и голые ноги.

— Могу, — выдохнула я.

Голос был мой. Но слова — чужие. Я говорила на языке Конфедерации. Свободно. Чисто. Певуче, почти красиво. Как будто всю жизнь говорила именно так, а не на грубом земном наречии, где каждое слово теперь казалось сжатым кулаком.

— Ты красивая, — хрипло констатировал Касс и вместо того, чтобы отпустить меня, притянул ближе.

Я не успела переварить это новое обстоятельство и на секунду замерла. И тогда его губы без промедления накрыли мои.

Да что он себе позволяет⁈

Почувствовала прохладное прикосновение летного комбинезона к обнаженной коже и резко вздохнула — инстинктивная реакция, впрочем Кассу только и нужно было, чтобы я приоткрыла рот! Он тут же завладел моим языком, нежно касаясь его, щекоча, волнуя.