Книга Калейдоскоп, страница 67 – Даниэла Стил

— Ты серьезно?.. — Маргарет были нужны эти слова. Не стесняясь слез, она продолжала:

— Так ужасно, что этот человек решил снова разыскать тебя, он не имеет права этого делать.

— Кто этот человек? Почему он меня ищет? Александра хотела услышать ответы на все вопросы.

— Артур Паттерсон, бывший друг вашей семьи… твоих родителей… Ему теперь понадобилось знать, что у тебя и твоих… — Маргарет запнулась, — сестер… все в порядке. И еще он хочет организовать вашу встречу, если, конечно, сможет всех найти.

Александра была потрясена:

— А он их не знает?

— Еще нет. Но он нанял детектива. И раз нашли тебя, то, наверное, найдут и других.

Александра кивнула. Слишком много обрушилось на нее: в считанные минуты она вдруг обрела двух сестер, отца, убившего мать, которая имела рыжие волосы и, по-видимому, была француженкой; оказалось, что мать, которую она всю жизнь любила, вовсе ей не мать, и приемных отцов стало двое вместо одного — трудновато было все это проглотить в один присест.

Александра слабо улыбнулась Маргарет, отпила большой глоток вина и, словно оправдываясь, произнесла:

— Мне это сейчас необходимо.

— Мне тоже, — согласилась Маргарет и звонком вызвала Андре.

Когда он появился, велела ему принести двойное виски.

— Американские привычки дают себя знать, особенно в критические минуты. — Медленно помешивая в стакане лед, она обратилась к Александре:

— Ты хочешь увидеться с сестрами, Алекс?

Александра задумчиво подняла на нее глаза:

— Не знаю. Что, если мы все окажемся абсолютно чужими и только возненавидим друг друга? Тридцать лет — это большой срок.

— Именно это я сказала Чепмену. По правде говоря, это глупо. Что у вас может быть общего?

Александра согласилась, и все-таки мысль о возможной встрече с сестрами не покидала ее. Но существовала еще одна проблема, которую, бесспорно, следовало решить безотлагательно. Ее муж.

— Как ты думаешь, маман, что Анри скажет на это? Александра внимательно смотрела на мать, но обе и так знали, какова будет реакция Анри. Он оскорбится, считая себя обманутым.

— Ты полагаешь, что он придаст этому значение? Маргарет понимала, что Александра ждет поддержки, но не могла ободрить ее. Зять наверняка воспримет все это как чудовищную несправедливость.

— Если он тебя любит, то ему должно быть это все равно. Но думаю, что он будет шокирован. И, честно говоря, я не считаю, что ему обязательно надо говорить. Мы с твоим отцом обсуждали это обстоятельство, когда ты собиралась за него замуж, и решили, что оно несущественно. Мы тебя любим, а что было тридцать лет назад, никого не касается. В том числе и твоего мужа.

— Но это так нечестно, маман. Я обязана ему сказать, разве нет?

Александра еще не ответила себе на многие вопросы.

— Зачем? Зачем его понапрасну расстраивать? Маргарет пыталась говорить спокойно, но вся история превращалась в кошмар.

— Потому что факт, что я являюсь дочерью графа де Борне, для него очень важен, маман. Анри помешан на всех этих родословных, и ты это знаешь. Он с трудом мирится с тем, что ты американка, и то лишь из-за прекрасной репутации твоей семьи. Как теперь сказать ему, что мой отец был актером, убил мать неизвестного происхождения, то есть я — дочь безродного убийцы и самоубийцы, чистой воды американка, имеющая к тому же двух сестер, о которых ничего не знаю… — Александра невольно усмехнулась. Ситуация сложилась трудная. — Честно говоря, я думаю, что его хватит удар. И если он выживет, то разведется со мной. И заберет у меня дочерей, уж он постарается это сделать. А если я ему не скажу, то поступлю нечестно.

— Не глупи, Алекс. Сейчас ведь не раннее средневековье. Какое значение для современного человека имеют все эти титулы и родословные? Однако я все же считаю, что тебе не следует ему говорить.

— Ты не знаешь моего мужа. Если я ему скажу, он, может быть, оставит мне девочек, но остальное гораздо менее предсказуемо. Особенно учитывая его политические устремления. Господи, да он просто умрет… А если он узнает каким-то иным образом — не от меня?..

Александра принялась расхаживать по комнате. Маргарет, разделяя ее опасения, продолжала:

— Послушайся меня. Ничего не говори ему.

— А если он узнает? Если произойдет скандал? До сих пор я сама почти ничего не знала. Но теперь как я могу ему не сказать? Это будет обман.

— Не будь такой наивной… — Маргарет отпила изрядный глоток виски и посмотрела на дочь. — Нельзя же всегда быть идеальной женой. Надо иногда подумать о себе. Неразумно было бы признаваться Анри. Ничего, кроме множества проблем, это тебе не даст.

Александра не могла не согласиться с матерью. Риск был слишком велик. Можно было потерять все: мужа, детей, налаженную семейную жизнь.

— Но предположим, я захочу повидаться с сестрами?

Как я это объясню? Как мне улизнуть для этого в Америку?

Я же не могу сказать, что еду к тебе на ленч, и исчезнуть на пять дней!

— А у тебя уже появилось такое желание? — спросила Маргарет с ноткой разочарования в голосе, однако Александра покачала головой:

— Не совсем… но если появится, я не знаю, что сказать мужу.

Маргарет считала, что Александре вовсе не следует участвовать в такой встрече, ее мучили опасения, что кров-нос родство может проявить себя и дочь будет для нее в какой-то мере потеряна. Но, будучи достаточно мудрой, она этого не высказала.

— Мне кажется, что тебе не нужно ему ничего говорить. Вообще ничего. Умнее всего будет промолчать.

Маргарет нацарапала на бумажке название гостиницы, в которой остановился Джон, и номер его телефона.

— Мистер Чепмен ждет твоего звонка, чтобы все тебе объяснить. Если хочешь, можешь позвонить ему в «Бристоль».

— А зачем он приехал?

После короткого колебания Маргарет ответила:

— Чтобы увидеться с тобой.

— Он ради этого прилетел в Париж? Маргарет в ответ молча кивнула.

— Тогда я ему позвоню. Уж это я сделать обязана.

Александра положила листок в сумочку и посмотрела на часы. Было уже начало шестого. Давно пора было возвращаться домой. Ленч у матери затянулся, но эти послеполуденные часы принесли столько удивительных, неожиданных открытий…

Маргарет проводила Александру до двери и при расставании крепко обняла ее. Александра посмотрела ей в глаза, не скрывая слез.

— Мамочка, знай, что я тебя очень-очень люблю.

— Ты всегда будешь моей дочкой.