Книга Меж двух миров, страница 101 – Стася Вертинская

В моем горле стоял ком. Глаза наполнились слезами, готовыми побежать из них, едва я произнесу хоть слово. Неужели это правда? Неужели ему действительно так плохо? Ослепленная холодом собственноручно созданной пустыни и стоящей впереди целью я не замечала этого. Я пыталась оградить его от боли и сама причиняла ее ему. И я заговорила, словно балансируя на тонком остром лезвии, опасаясь сказать хоть что-то лишнее. Тайра не Аарон, она не будет думать, что ей дороже: я или долг. Она прикончит меня сразу же, если правда раскроется. И в первую очередь потому, что ее долг, ее призвание защищать своего короля.

— Я… Не знаю… — вопреки ожиданиям мой голос не дрогнул, хотя я с трудом подбирала слова: — Так будет лучше. Должно было быть лучше. Ты права — я любила его. И сейчас люблю. Но… Это сложно объяснить. Я поговорю с ним. Обещаю.

Я замолчала. Тайра вдруг поставила свой бокал на пол и обняла меня за плечи, крепко прижимая к себе.

— Я не знаю, что творится в твоей душе. Не чувствую. Но ты всегда можешь поговорить со мной. Если нужно. Я могу помочь тебе и поговорить с Аароном, и попросить его подождать. Пока ты разберешься с собой. Я уверена, он поймет, он должен понять.

— Спасибо. Но лучше я сама… попробую, — тихо ответила я.

Некоторое время мы сидели молча. Тайра добавила вина, и снова заговорила, сменив тему.

— Красивый вид, — она кивнула на окно. Там разгорался день. Солнечные лучи играли в салочки между башнями дворца.

— Да, — согласилась я. — Вроде привычно все: деревья, снег. А дворец — как в сказке. — Я отпила вина и спросила: — А тебе этот мир не казался сказкой, когда ты попала сюда?

— Сказкой — вряд ли. Он показался серым и угрюмым. Потом, когда я привыкла, мне стало казаться, что Элдерейт был слишком пестрым и легкомысленным. Хотя, я скучаю…Там небо было лиловым. И звезды другие. А днем порой были видны очертания соседних планет…

Мы долго говорили о наших мирах, больше не затрагивая тем обо мне и Аароне. Давно было выпито вино. Мы перебрались на кухню, где медленно уничтожали запасы конфет и фруктов. Я поймала себя на мысли, что с Тайрой, которую я всегда считала такой величественной и недоступной, так легко общаться. Пожалуй, мы могли бы даже подружиться. Потом. Когда мне не придется столько всем им врать.

На столе рядом с моим Кейлом лежал ее клинок, который тоже являлся чем-то вроде символа принадлежности к совету. Оба клинка были очень похожи, хотя Кейл был изящнее и легче на вид, и рядом с мечом Телнейков выглядел игрушкой.

— Как братья, — сказала я, беря в руки оружие Тайры. Клинок был тяжелее Кейла. И вдруг я подумала, что он, наверное, тоже разговаривает со своей хозяйкой. Только я открыла рот, чтобы спросить об этом, в голове раздался голос Кейла:

«Молчи! А то точно за умалишенную примут. Думаешь, тут все такие сумасшедшие, что со своими вещами разговаривают?» — он пакостно захихикал.

«Да ну тебя» — отмахнулась я от него.

«Не, правда. Я единственный говорящий артефакт. Это тоже было что-то типа тайного эксперимента Тантеров. Первые попытки сделать так, чтобы артефакт звал нового хозяина. Только со своими королями они забыли обо мне, и я…»

«Стал язвой», — закончила я.

«И это тоже, — вновь хихикнул Кейл. — Я стал развиваться как личность. Стал равноправно общаться со старейшинами, получая от них знания о жизни и умения. Кстати, тот камушек, что ты вложила рукоять — щедрый подарок. Обычно старейшины отдавали намного меньшие кусочки своих душ».