Книга Выборы Принцессы, страница 45 – Джеймин Ив, Тейт Джеймс

— Не уверен, что это совсем так, — пробормотал Джордан, неизвестная эмоция на мгновение омрачила его черты, прежде чем ее смыло.

Еду Джордана принесли как раз в тот момент, когда прозвенел звонок, возвещающий об окончании обеда, и я была рада возможности сбежать. Он не приводил в замешательство, как Раф, но в американском королевском наследнике определенно было что-то притягательное.

Мой королевский наследник.

Мне было интересно, не это ли заставляло меня чувствовать, что между нами есть связь.

Или дело было в том, что со всеми наследными принцами, которых я встречала, было почти невозможно справиться в непосредственной близости.

Если мое короткое время в Арбоне чему-то меня и научило, так это тому, насколько далеко я здесь была не в своей лиге.

И в какие неприятности я попала.

Глава 9

— У вас с Ноланом все в порядке? — Спросила я Мэтти, когда она провожала меня на следующий урок — Мировой литературы.

Несмотря на то, что я не знала ее хорошо, я могла видеть, что она заставила себя улыбнуться, когда ответила:

— О, да. Просто Нол думает, что он непобедим, и игнорирует меня, когда я говорю ему, что он не в своей лиге.

— Спортивная травма, — сказала я, указывая пальцем на кавычки, чтобы показать, что я знала, что это чушь собачья.

Мэтти тихо фыркнула.

— Ага. Тупица.

Я хотела сильно подтолкнуть ее к тому, что происходит, но я все еще чувствовала, что она не готова рассказать мне. Я не могла рисковать нашей дружбой. Пока нет. Но я бы обратила внимание, потому что все, что связано с оружием…

Мне нужно было знать.

Мэтти оставила меня у двери класса, и как только она ушла, я поспешила к своему столу. Это была одна из моих любимых тем, и я с нетерпением ждала обсуждения текста на этой неделе. Всемирная литература была предметом всеобщего изучения — попытка монархий объединить мир общей любовью к литературе. Мы все знали, что это была дерьмовая дымовая завеса для прикрытия их соперничества. Монархии заботились о власти и деньгах, ни о чем другом, и это была дерьмовая система, потому что это было унаследованное положение. Так что у нас не было выбора. Никакого голосования. Никакой свободы.

— Поторопитесь, пожалуйста, — сказала учительница. — Нам сегодня нужно многое пройти.

Я начала ощущать тему в курсовой работе здесь: ее было много.

Заняв место посередине и с правой стороны, я попыталась игнорировать множество любопытных взглядов, устремленных в мою сторону. Я могла бы сказать, что им было интересно, как, черт возьми, студентке-стипендиатке удалось пробиться к королевскому столу.

Я сама задавалась этим вопросом.

— Я профессор Талса, и я буду преподавать Всемирную литературу 101 на вашем первом курсе.

Заставив себя обратить внимание, я отметила, как молода она была для профессора — возможно, под тридцать, с строгим черным каре, которое сидело чуть выше плеч, в толстых темных очках и отчаянно нуждалась в воске для бровей. Они были такими густыми и непослушными, что казалось, будто у нее на очках вторая оправа.

Она прочистила горло, выражение ее лица было серьезным, когда она указала на огромную стопку толстых книг, сложенных на ее столе.

— Это ваш список чтения на этот год, — сказала она, и я подавила стон. Не то чтобы я ненавидела читать, вовсе нет, но мне больше нравились беззаботные фэнтезийные сказки. Откровенно говоря, я могла сказать, что на этом занятии будет много классики и мало веселья.