Книга Освобождение Богов, страница 89 – Джеймин Ив, Лея Стоун

Я умирала, вот на что была похожа смерть. Это были судороги, повторявшиеся тысячу раз, в моем животе, груди, голове. Этот эгоистичный ублюдок причинял мне боль, потому что хотел больше внимания? Страдал манией величия.

Как он посмел! Греческие боги даже не могли запереть грехи, так что все это было чертовски глупым действием, направленным на привлечение внимания. Найдя в себе силы, спрятанные глубоко, я отвела руку назад и молниеносно ударила его прямо по члену. Когда он опрокинулся навзничь, я подпрыгнула, и весь пляж поплыл. Попытка убежать, скорее захромать, удалась только футов на двадцать, прежде чем я услышала, как он топает по песку позади меня.

Гнев. Страх. Ярость. Выживание. Все бурлило внутри меня. Темное чувство взорвалось в моей груди. Развернувшись, я вскинула руки вверх и закричала, что меня убивают.

Кулон на моей груди запульсировал. Чернильно-черная магия полилась из моих пальцев и обвилась вокруг плеч Зевса, как резиновые ленты. Он вскрикнул от шока в тот же момент, когда в воздухе раздался звуковой удар, и Кронос появился рядом со мной, безумный, как черт.

— ЗЕВС! — взревел он, и весь пляж затрясся, как гребаное землетрясение.

Зевс упал, ограниченный моими черными магическими оковами, и теперь смотрел на меня со смесью ужаса и восхищения.

— Она демон…

Кронос перевел взгляд с Зевса на мои руки и обратно. Когда мой взгляд упал на пальцы, я ахнула.

— Черт! Убери это! — Я энергично потрясла руками. Черные чернила, похожие на татуировки, покрывали кончики моих пальцев, как свидетельство темной силы, которую я только что высвободила.

Кронос прижал меня к своему телу, и боль, которую я чувствовала, полностью исчезла в его присутствии.

— Я вернусь за тобой. Я оторву тебе голову за это, — сказал он своему провинившемуся психопату-сыну.

Мы оторвались от того пляжа и внезапно оказались снова на Бали, в нашем домике, тарелки с едой все еще стояли на палубе. Кронос обхватил мое лицо ладонями и провел большим пальцем по моим губам. — Гиперион удерживает Раздор и Смятение, готовый поместить их в твое ожерелье, но… Он поднял мою руку и нежно поцеловал кончики пальцев. — Расскажи мне, что произошло, потому что я скорее позволю всему миру сгореть, прежде чем причинить тебе какой-либо вред.

Я бы позволил всему миру сгореть, прежде чем причинить тебе вред.

Осознал ли он вообще, что только что сказал самую романтичную вещь из возможных? Как никогда.

Я не могла мыслить здраво, я просто продолжала думать о том, как была с ним обнаженной в той воде и жалела, что не отдалась ему прошлой ночью. Наконец, я нашла нужные слова и быстро пересказала всю историю.

— Значит, ты почувствовала ярость страх и закричала, и черная дрянь просто… вышла?

Я кивнула. — После того, как ожерелье запульсировало.

Он выругался. — Ты не говорила этого раньше.

Я поморщилась. — Я забыла.

Он начал мерить шагами комнату.

— Это именно то, чего я хотел избежать!

Страх начал просачиваться обратно в мое тело. — Кронос, чего ты мне не договариваешь?

Когда Кронос повернулся ко мне лицом, он выглядел совершенно опустошенным.

— Мэйзи, я не думаю, что ожерелье — это шкатулка. Ожерелье — это просто канал, по которому грехи переносятся в настоящую шкатулку.

Срань господня. Срань господня. Это должно было быть плохо.