Книга Устранение, страница 100 – Джеймин Ив, Эверли Фрост

Это волк. Его мех такой же бронзовый, как у Романа, глаза закрыты, а грудь совершенно неподвижна. Лапы красновато-коричневые, как и кончик хвоста, а на правом плече отчетливо виден более тёмный мех.

Он тянется к волку, его руки трясутся, мысли путаются, но я отчетливо улавливаю одну мысль — холодную, полную ужаса:

Они убили моего волка.

Женский вопль, крик глубокого горя, и его внимание переключается на неё.

Мама! Нет!

Она упала на колени в десяти шагах от Романа, её тёмно-русые волосы — того же цвета, что и у Романа, — струились по спине, а одеяние было из тёмно-изумрудного бархата. Её лицо полуотвернуто, когда она тянется к мужчине, черты лица которого так похожи на черты лица Романа, что они, должно быть, родственники.

Мужчина лежит рядом с ней, его глаза пусты, тело неподвижно. Мёртвый.

Другой волк — на этот раз с мехом цвета ржавчины — лежит рядом с человеком, его тело также совершенно неподвижно.

Моё сердце сжимается — или, может быть, это сердце Романа — от переполняющего его отчаяния. Он с трудом поднимается на ноги, наполовину бежит, наполовину поскальзывается, наполовину ползет, пытаясь добраться до своей матери как можно быстрее, потому что они идут за ней…

— Мама! Отец!

Его мать рыдает, раскачиваясь рядом с мужчиной, который, должно быть, отец Романа. Но теперь ей кажется, что она слышит, как Роман бежит к ней, и она поворачивается, всё ещё стоя на коленях. Её глаза совершенно чёрные. Чистокровный демон.

На этот раз её отчаянный крик обращён к Роману, она протягивает руку, чтобы остановить его.

— Роман! Сын мой! Беги…

Её крик обрывается, когда по комнате проносится мощный разряд, отбрасывая тела волков и разбивая стол и стулья о дальнюю стену под окном. Взрыв пронзает женщину насквозь, обагряя её изумрудное платье кровью — багровый разрез в темноте.

Ярость.

Чистая ярость поднимается во мне — поднимается в Романе, когда он замирает от взрыва, в то время как в дыму обретают форму фигуры. Его демоническая сила холоднее, чем всё, что я когда-либо чувствовала, холоднее даже, чем моя собственная.

Десять человек выходят вперед из дыма, все они с оскаленными острыми зубами, их зрачки изменяются, безошибочно узнав волков-оборотней.

— Твой отец навлёк это на тебя, мальчик, — рычит первый волк-оборотень, опуская когти. — Мы слишком долго терпели твоё существование. Твой отец, возможно, и был нашим альфой, но мы, железные волки, больше не будем мириться с твоим существованием.

Голос Романа ясен и решителен, холод внутри него нарастает, пока его дыхание не застывает в воздухе, смешиваясь с дымом.

— Моя семья была для меня всем. Вы убили моего волка. Вы убили моих родителей, — он ударяет по запястью, и вокруг него вспыхивает руна, освещая окровавленный пол и забрызганные стены. — Но я заберу ваши жизни.

С криком я вырываюсь из видения, отрывая пальцы от шеи Романа. Я больше не могу видеть его воспоминаний, но глубокое горе, которое он испытывал, остаётся со мной.

Я едва могу говорить. Я дрожу, потому что часть воспоминаний мне понятна, а часть — нет.

— Что это было? — я поднимаю на него глаза. — Кто ты?

— Я последний из железных волков, — говорит Роман. — Именно так, как я и сказал.

Глава 28

Мои глаза расширяются.

— Как это возможно?

Его руки сжимаются вокруг меня.

— Мой отец был альфой железных волков. Он был самым сильным, его родословная была чистой. Но он влюбился в мою мать — демона, — Роман делает глубокий вдох. — Их любовь была нерушимой.