Книга Устранение, страница 119 – Джеймин Ив, Эверли Фрост

Я останавливаюсь у края дивана, пока Малия опускается на один из них.

— Итак… Я так понимаю, вы здесь счастливы?

Какая-то часть меня хочет закричать им, чтобы они проснулись, но я не думаю, что это сработает. Но другая — более сильная — часть меня постепенно осознаёт, что здесь они всё ещё в большей безопасности, где Крона не может до них добраться, даже если иллюзия, в которой они находятся, так сильно их захватывает.

Я опускаюсь на диван и наслаждаюсь моментом, потому что мне это нужно. Я не забыла, что один из членов королевской семьи погиб во время первого испытания. Крона будет пытаться убить меня при любой возможности. Мне нужно присутствие моих сестёр прямо сейчас.

Следующие двадцать минут мы болтаем о всяких приятных мелочах, происходящих в их иллюзорных жизнях. Таня угощает нас едой, которая, кажется, тает у меня на языке, но не наполняет мой желудок и не утоляет жажду.

С каждой минутой, проведенной с ними, моё сердце сжимается, и сомнения вновь овладевают мной.

Как я могу оставить их здесь?

Хуже того, как я могу их забрать отсюда?

Когда Малия рассказывает мне о поисках идеальной руны в своём ковене, она соскальзывает с дивана и проводит пальцами по пустому участку пола перед собой. Там, где её пальцы касаются блестящих плиток, начинает гореть фиолетовый свет.

— Это простая руна, — говорит она. — И она должна быть могущественной… самой могущественной руной из всех. Но с ней что-то не так.

Она рисует длинную вертикальную линию, а затем начинает отмечать круг посередине.

Это королевская руна, выгравированная цветом моих волос. Безошибочно узнаваемая. Я начинаю говорить об этом, но тут Малия загибает три средних пальца, появляются её волчьи когти, и она прочерчивает королевскую руну тремя следами когтей.

Это форма посмертных уз Романа, пересекающих руну в жестоком и разрушительном действии.

Я вздрагиваю, когда боль пронзает мою правую руку. Я хватаюсь за неё, пытаясь унять жжение, и смущаюсь, когда королевская руна просвечивает сквозь мою рубашку.

Малия так сосредоточена на магии, что, кажется, не замечает моей боли. Таня тоже сосредоточена на руне, как будто это сейчас самое важное в её жизни.

— Мы пробуем её снова и снова, — говорит Малия, нахмурив брови, и на её лице отражается глубокая сосредоточенность. — Но, кажется, она никогда не даёт должного эффекта.

Она наклоняется вправо и снова начинает рисовать на полу, образуя королевский символ, а затем прорезая его своими когтями.

На этот раз руна кобальтово-синяя, и я морщу лоб при мысли о том, что на этот раз она создаёт её силой Коды.

— Она каким-то образом сломана, — говорит она, глядя на руну.

Покачав головой, она снова начинает рисовать на полу, на этот раз бордовым цветом. Цветом силы Арги. Затем снова золотым, цветом силы Эсты.

Каждый раз она перечёркивает руну и объявляет, что она сломана. Каждый раз мою руку пронзает боль.

Я вскакиваю на ноги, моя рука словно горит огнём. Я отшатываюсь от всех этих ярких красок, разбросанных по полу. С ужасом я вспоминаю, что тюрьма создана для того, чтобы контролировать любого, кто сюда попадёт, в том числе и меня.

Когда я была здесь в первый раз, Тайрус — Капитан Королевской Гвардии — беспокоился, что мы больше не выберемся отсюда, особенно чем дольше мы здесь пробудем. Каждый раз, когда Малия рисует на полу и объявляет, что руна сломана, я всё сильнее чувствую, как моя энергия просачивается наружу, притягиваясь к тюремным стенам.