Книга Устранение, страница 69 – Джеймин Ив, Эверли Фрост

— Твоя одежда прилипла к коже, — говорит он, выражение его лица омрачается, его руки замирают надо мной. — То платье теперь превратилось в пепел.

Скатертью дорога. Но это значит, что Роману пришлось снимать его с меня. Я на мгновение закрываю глаза, не уверенная, должна ли я испытывать шок от того, насколько близка была к смерти, или уязвимость от того, что он раздел меня.

Тени исчезают с его лица, когда он смотрит на меня, и я уверена, что не скрываю переполняющих меня эмоций. В уголках его рта появляется тихая улыбка.

— Не волнуйся, я могу сделать тебе руну на любой одежде, которая тебе понравится.

— Было бы неплохо надеть какое-нибудь нижнее белье, пожалуйста, — огрызаюсь я, и мои щеки вспыхивают, когда он снимает ещё одну полоску с моих бёдер, и контуры моего тела становятся видны как на ладони.

— Очень хорошо, — говорит он, и его улыбка становится ещё ярче, так что его глаза становятся ещё ярче, подчеркивая оникс, скрывающийся под морской зеленью. — Если ты уверена, что оно тебе нужно.

Кончики его пальцев скользят по запястью, прежде чем он применяет свою магию, и мерцающий свет окутывает мою грудь и таз. Я пока не могу разглядеть, что именно он мне подарил, но на ощупь оно мягкое и удобное. И идеально сидит.

Когда он снимает предпоследний слой заживляющего материала, начиная с пальцев ног и продвигаясь к шее, я наконец вижу, что мои раны зажили.

Я облегченно выдыхаю, не боясь этого показать.

С плеч Романа, кажется, тоже спадает напряжение, его челюсть расслабляется, а складка на лбу разглаживается.

— Сработало, — говорит он немного удивлённо. Я думаю, он был серьёзен, когда сказал, что не уверен в своих целительских способностях.

Пока он продолжает снимать этот слой, я быстро замечаю, что его представление о нижнем белье не совсем совпадает с моим. Белые кружевные трусики едва прикрывают мой таз под последним прозрачным слоем, а нежный белый кружевной бюстгальтер раскрывает каждый изгиб моей груди.

Я лежу очень тихо, пока он снимает последний слой заживляющего материала, его лёгкие прикосновения к моей коже. Теперь, когда стало ясно, что я исцелилась, он, кажется, расслабился ещё больше, удивляя меня, когда растягивал моменты, снимая последний слой, щекоча мои пальцы на ногах и почти заставляя меня смеяться; растирая своды моих стоп, так что мне приходилось сдерживать вздохи; осматривая мои икры и бёдра, кончики его пальцев скользили по моей коже вверх, к бёдрам. Я уверена, что он, должно быть, нанёс на свои руки какую-то руну, чтобы это прикосновение так сильно успокаивало и дразнило меня.

К тому времени, как он достигает моих плеч, мне становится тепло и даже слишком уютно. Я всё ещё лежу на толстом одеяле-коконе, но оно полностью разошлось по бокам, так что я уверена, что смогу просто встать с него.

Когда последний кусочек распадается в волшебном сиянии, кончики его пальцев легко ложатся мне на плечо.

— Прямо сейчас я бы хотела джинсы и футболку, — говорю я.

— Если хочешь.

Я решительно киваю ему.

— Хотелось бы.

Он чертит руну на запястье, на этот раз более сложную, она поднимается в воздух, прежде чем распространиться по моему телу и осесть на коже. Я задыхаюсь, когда ощущаю покалывание, такое явное, как будто он провёл кончиками пальцев по каждому дюйму моего тела.