Книга Устранение, страница 92 – Джеймин Ив, Эверли Фрост

Стена над кроватью украшена тремя наклейками, сделанными из лучей камня оникс, которые расходятся из серебряного центра, придавая украшениям форму звёзд.

Комната такая же монохромная, как и моё волчье зрение, — настолько, что я перевожу дыхание и проверяю, не обращаюсь ли я к её зрению вместо своего собственного прямо сейчас.

— Это точная копия одной из комнат в доме, в котором я вырос, — говорит Роман. — Я воссоздал это, чтобы сохранить память о себе, — он слегка качает головой. — После стольких лет, проведенных в этом мире, мне приходится прилагать усилия, чтобы сохранить свои самые ранние воспоминания.

Я не могу по-настоящему понять, каково это — скитаться по мирам сотни или тысячи лет, как Роман, но я понимаю, как нужно беречь воспоминания. Например, те, когда моя мама была в здравом уме и по-настоящему присутствовала при этом. И первые моменты с моими волками и сёстрами, моменты, которые помогают мне пережить трудные дни. У меня есть фотографии и небольшие артефакты, которые напоминают мне об этом, а у Романа есть эта комната.

— Моя волчица любит это место, — говорю я ему, недоумевая, почему она чувствует себя здесь как дома.

Роман издаёт хриплый звук, как будто откашливается.

— Это меня не удивляет, — бормочет он, его глаза встречаются с моими, пока у меня не начинает кружиться голова.

Единственный свет в комнате проникает через окна, расположенные высоко на стенах, но его приглушают ветви огромных деревьев, растущих снаружи. Несмотря на это, на нас падают косые лучи полуденного солнца.

Пальцы Романа снова запутываются в моих волосах, перебирая пряди, он расправляет крылья и, всё ещё прижимая меня к себе, шагает к кровати.

— Я никогда никого сюда не приводил.

Он усаживает меня на скамью в изножье кровати, его пальцы скользят по внешней стороне моих бедер и икр, когда он опускается передо мной на колени и один за другим стаскивает с меня ботинки. С каждым движением он наносит удар по руне, и боль в моих ногах, вызванная тем, что я все это время стояла и упражнялась в силе, немедленно ослабевает.

С моих губ срывается вздох, когда он прокладывает себе путь вверх по моим икрам, медленно массируя напряженные мышцы, прежде чем добраться до внутренней поверхности бёдер.

На этом он перестаёт выводить руны. Его рост всегда поражал меня, но больше всего, когда он опускался передо мной на колени и оказывался почти на уровне моих глаз.

— Я мог бы прямо сейчас создать руну, которая доставила бы тебе больше удовольствия, чем ты когда-либо могла себе представить, Нова, — говорит он хриплым рокочущим голосом. — Но я хочу, чтобы это касалось твоего тела и моего, а не иллюзии, которую я создаю своей силой.

У меня перехватывает дыхание.

— Ты и раньше создавал иллюзию секса? — спрашиваю я. — Создал руны, чтобы доставлять удовольствие, вместо того чтобы доставлять его себе?

— Много раз, — он встречается со мной взглядом. — Я не буду лгать тебе, Нова. Я прожил много жизней, и большинство из них были безрассудными. В тёмные времена я делал всё, что мог, чтобы смерть не пришла за мной, — его взгляд становится отстраненным. — Я потерял себя, играя в игры с другими демонами, меняя удовольствие на власть — игры с манипуляциями и кровью. Прошло много времени, прежде чем я нашёл цель.