Книга Черный скрипач, страница 163 – Эдвина Лю

- Детям в твоём возрасте непросто усидеть на месте и держать сосредоточенность достаточно долго, - начал Моро.

- Мне же не пять лет, - засмеялся Дэн.

- Вот видишь, - очень мягко заметил Моро. – Ты уже перебиваешь и не слушаешь. Достаточно долго – значит не минуту и не час. Иногда маг-стихийник пребывает в трансе, и знаешь, сколько времени он может потратить на управление природой?

Дэнни старательно выдержал паузу, и предположил:

- Шесть часов?

- Сутки и даже более.

- А как же естественные потребности… ну… поесть, попить, по…

- Без «по».

- Сутки без «по»? В трансе? А если кто-то нападёт в это время?

- На стихийника? Ха!

Дэн покачал головой. В момент краткого сна или долгого транса любой волшебник крайне уязвим. Но про стихийников он знал очень мало. Может, они обладали какими-то особенными способностями?

- Ты всё узнаешь. Теперь давай снова вернёмся к эмоциям. Ты привык черпать силы в своих чувствах, а если этого мало – брать чужие. В особые моменты ты находишься в неконтролируемом или плохо контролируемом состоянии – аффекте. Всё так?

- Всё так, - подтвердил Дэнни.

- Стихийнику не надо ничего ниоткуда черпать, - махнул рукой Кормчий Моро. – Напротив. Мы учимся у природы бесстрастию. Есть ли настроение у ветра или у воды?

Дэн Софет ван Лиот слушал лекцию Кормчего молча. Целый час. Но мнение о том, что у стихий нет эмоций, так и не принял. Природа для него была музыкальна, а музыки без души не существует. А раз есть душа – есть и чувства.

Когда Моро ушёл, Дэнни размотал тряпку и взял скрипку в руки. Она походила на больного ребёнка и вызывала у молодого мага горечь и жалость. Скорее всего, болезнь скрипки была безнадёжна – лак с неё облезал, местами на задней деке проступили чёрные пятна древесной гнили. У Дэна не было ни смычка, ни струн, а делать их он не умел. Он мог разве что пожалеть скрипку, подержать на руках, укачивая, провести пальцем по старым струнам, слушая их шёпот.

Какую мелодию он сыграл бы первой, если б мог? Наверное, тихую и горестную, полную одиночества и тоски. Дэнни прижал скрипку к груди, убаюкивая, и вдруг зазвучала музыка. Очень тихо, прозрачно и призрачно. Скрипка плакала и вздыхала вместе с ним. Дэн стоял с нею в руке и смотрел за окно, на козырёк снега, свисавший с крыши сарая, и музыка постепенно становилась громче. К ней присоединилось лёгкое постукивание тающего снега по карнизу окна. В крепость Моро пришла оттепель. Валторной завыл в печной трубе южный ветер, засвистел флейтой сквозняк, пробравшийся в поддверную щель.

Ещё не осознав, что происходит, Дэн вздрогнул, и музыка смолкла. Безмолвная скрипка, неживая, лежала в его руках.

Дэнни положил её на стол. Бережно укрыл чистой тряпочкой. Суконная куртка, висящая рядом на стуле, тяжело сползла на пол, и поднимая её, Дэн нащупал в кармане позабытую склянку Швеи. Мазь пахла неприятно и резко, и скрипач с осторожностью колупнул её пальцем. Собрался нанести слой на шрамы левой руки и обнаружил, что кожа уже выглядит куда более чистой и гладкой, чем раньше. Подживающие шрамы больше не были такими воспалёнными. Дэн рассеянно помазал их и пошёл искать зеркало. Не нашёл.

Уже темнело, когда стихла капель. Оттепель закончилась. Прозрачный воздух медленно наливался синевой, в небе уже не оставалось ни облачка. Зажглась первая, робкая, бледная звезда, хорошо видная из окна спальни гостевого дома. Дэн лёг прямо поверх покрывала, не снимая одежды, и закинул руки за голову. В дрёме ему послышался тихий стук в дверь, но он не пошевелился.