Книга Черный скрипач, страница 90 – Эдвина Лю

Ах да, он же вызвал на три часа дня Эдварда для очередного допроса. Забыл. Чезаре с досадой захлопнул папку с делом Дэнни – теперь да, теперь это было дело Дэнни.

Эдвард Гисли вошёл в кабинет Чезаре Роза ленивой походкой сытого кота. Сел в красное кресло напротив Чезаре, закинул ногу на ногу. Роз обратил внимание, что одет Гисли с иголочки, умыт и выбрит. Разве что скулы стали острее проступать на гладком лице, да немного ввалились жёлтые, волчьи глаза.

- Ну что, эн Роз? Не пора ли выпустить меня за недостатком улик? – спросил он, улыбаясь.

Чезаре извлёк из ящика стола тонкую папку. У него действительно ничего не было на Гисли. Маэстро дознаватель уже работал и с памятью Эдварда, и с памятью Шоны Хубер. Ничего, кроме внезапно открывшейся интимной связи, которая, разумеется, порочила память покойного Уинфреда Хубера и ставила на репутации его вдовы жирный крест. У Гисли и Шоны были основания убить Уинфреда, который мог оказаться в курсе, чем занимается его немолодая жена с красивым кандидатом на место Главы Комитета. Вероятнее всего, Гисли и вступил в эту связь, чтобы через Шону достичь желанной цели. Но они оба не убивали Хубера. Что до повседневного мундира Эдварда, который тот нечаянно испачкал, когда Уинфреда рвало в комнате Шоны, то его обнаружили замытым в одной из ванных комнат дома Хуберов. Не до конца смытые следы рвоты содержали тот же яд. Гисли, забыв об осторожности, помогал умирающему в надежде спасти его.

- Так что? Не вышло по-вашему? Глядишь, ещё пара дней – и вы предстанете перед Вершителями и королём с повинной грамотой в руках, эн Роз, а я займу более удобное кресло в этом кабинете, - ухмыльнулся Эдвард Гисли и почесал кончики пальцев о шершавую ткань на подлокотниках.

Постоянная привычка Гисли почёсывать пальцы очень раздражала Чезаре. Но он знал, что это неистребимо. Гисли чувствовал чужие эмоции пальцами. И чем сильнее чувства, тем сильнее у него они зудели.

С трубкой Чезаре и отравленным табаком тоже уже разобрались, но Гисли об этом не знал. Чезаре в присутствии офицеров Эренрайта и Идена продемонстрировал им полный комплект своих трубок и табакерок. Все они лежали каждая в своей ячейке. Обкуренные, не новые трубки – в полнейшем порядке и строго по размеру и породе дерева – являлись гордостью коллекционера и курильщика, а маленькие табакерки хранили табак, который Чезаре поклялся попробовать на глазах хоть целой тысячи свидетелей. Впрочем, до этого не дошло – офицеры лишь взяли по щепотке из каждой коробочки. Обнаружилось заодно, что трубка, якобы принадлежащая Чезаре, является точной копией одной из его трубок – маленькой розоватой, из бука. Но тут же Роз сам указал на характерный след зубов на всех мундштуках – на трубке, взятой из дома Хуберов, следы отличались. Улику давно признали сфабрикованной.

- Мы оба невиновны в смерти Уинфреда, эн Гисли, - нехотя сказал Роз, - так что как бы вы ни хотели сидеть на моём месте, вам придётся с этим какое-то время подождать. Сейчас вы можете пройти в корпус номер два за вещами и быть свободным. Хочу предупредить: ваше место в Центральном участке я уже передал другому человеку. Вы переводитесь сюда.

Гисли, кажется, проняло. Он слегка побледнел – вернее, пожелтел, потому что был золотисто-смугл от природы. Похлопал по карманам в поисках чего-то – видимо, курева. Чезаре положил перед ним деревянный портсигар и спички – они принадлежали Гисли, и после ареста попали к Чезаре, который сам изучил табак в сигаретах. Гисли прикурил от огонька на пальце – позёрство, не стоящее затрачиваемой на него энергии! – и невнятно спросил: