Книга Смотри сердцем. Целительница для Князя, страница 41 – Карина Родионова

Если бы не сидела, я, наверное, тут же рухнула бы на пол.

— Его тела не обнаружили?

— Да, его среди найденных погибших нет. Но это море, многие тела просто затонули.

Я резким движением дернула на себе рукав наверх и выдохнула с облегчением.

— Он жив! — с воодушевлением воскликнула я и сунула под нос Петровскому по-прежнему яркую и четкую брачную метку.

В глазах Евгения Михайловича засветилась надежда.

— Я плохо разбираюсь в брачных метках и обрядах, но хочу верить, что это так.

— Да, после смерти одного из супругов брачная метка у второго исчезает. Моя метка яркая и четкая. Инвар жив! — уже уверенно сказала я.

— Это многое меняет. Значит, необходимо подготовить и отправить поисковую группу. Простите, я должен идти — мне нужно срочно связаться с императором.

— Конечно. Держите, пожалуйста, меня в курсе.

— Обязательно! — заверил он и покинул мой дом.

Успокоилась ли я после этого? Нет, конечно! Самый первый страх схлынул и появилась надежда. Слабая, но она придавала сил и желания что-то делать, как-то действовать, искать любимого. Но что я могу сделать?

Сидеть спокойно дома было невозможно и я, оставив Алешку под присмотром Берты, пока не пришла Элен, отправилась в больницу. Моя ночная смена начиналась только через час, но там всегда было, чем заняться, а главное — бесконечные больные со своими проблемами совершенно не давали погрязнуть в своих невеселых мыслях.

Пришла я вовремя — за мной как раз собирались отправлять посыльного. Оказалось, что в большом доходном доме на соседней улице произошел пожар, много пострадавших и каждый целитель на вес золота.

Пострадавшие были разные: кто-то получил серьезные ожоги, кто-то — отравление угарным газом, а кто-то пытался спастись от огня, прыгая из окон второго и третьего этажей и получили различные травмы и переломы. Я погрузилась в работу — проверить внутренние незаметные повреждения, указав лекарям, на что обратить внимание, определить локацию повреждений, а порой и проверить труп — а вдруг он все же жив и только моим внутренним взором можно определить это.

Надо ли говорить о том, что к утру я падала без сил? Ко мне подошел Эрвин, который тоже работал всю ночь, спасая пострадавших, изучил мое лицо и сказал:

— У меня в кабинете сейчас пусто, приляг на кушетку, поспи хотя бы час, иначе с тебя все равно толку не будет.

Я не стала отбрыкиваться и, пошатываясь, поползла в кабинет главврача. Едва успела добраться до кушетки и, кажется, не успела даже опустить голову на небольшую жесткую подушечку, как отключилась.

Во сне я снова увидела родные серые глаза. Но улыбки на лице Инвара не было. Да и глаза были какие-то усталые, с синяками под ними. Я присмотрелась к лицу мужа — оно было осунувшимся, щеки покрыты щетиной, как минимум — недельной. Я позвала его, но он никак не отреагировал. Не видел и не слышал меня. Я кричала: “Инвар! Инвар”. И от этого крика вдруг проснулась.

В кабинет вбежал Эрвин:

— Что случилось? Я проходил мимо и вдруг услышал, как ты кричишь.

— Мне приснился Инвар, — хриплым со сна голоса сообщила я и вдруг заплакала, уткнувшись носом в плечо друга.

Эрвин гладил меня по спине, успокаивая и я, всхлипывая, рассказала ему про наш сегодняшний разговор с Петровским. Свою историю я рассказала Эрвину и Берте на следующий день после отъезда Инвара. Берта тогда сидела, приоткрыв от изумления рот, а Эрвин хмурился. Он не очень доверял генералу и беспокоился обо мне. Мои слова о том, как княжич поклялся магической клятвой ничего не делать против моей воли и не отбирать у меня ребенка, несколько успокоили его, но не до конца.